Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя.
/Михаил Лермонтов. Бородино/
Сей блог возник по следам Третьей конференции Нанотехнологического общества России. В ее рамках была организована дискуссия «Молодёжь в наномире – реальность перспектив». Я там был, чай-кофе пил. Личные впечатления.
Основное действо конференции происходило в актовом зале Санкт-Петербургского академического университета. В том числе и дискуссия «Молодёжь в наномире – реальность перспектив».
Что впечатлило... Зал, как зал – стандартная аудитория. Ну, как амфитеатр по древнему обычаю, когда ряды вниз спускаются, чтоб зрителю сцену видеть можно было, где гладиаторы друг друга в капусту рубили. Или, в наши дни, лектора, который до студенческой аудитории свои мысли пытается донести, посреди и поперек одной извилины в мозгах слушателей жизнью и промывателями мозгов запараллеленной: «Кушать хочется» и «Бери от жизни все». Вход в зал сверху, откуда все наши проблемы работы с молодежью высветились, когда в разгар дискуссии туда зашел. Трудовыми мозолями в формате лысин участников молодежной секции, где от молодежи пара человек в президиуме сидела, которые за всех молодых ответили, чего они хотят от науки: «Кушать».
Что тут можно сказать. Банальщину, типа: «Кушать все хотят, пройдите в другой зал, где кормят – идите в чиновники от науки, а еще лучше на кухню – в бизнес». Тривиальщину в виде: «Наука – не столовая, где харчуются, а пашня, где в поте лица и напряжения мозгов, без выходных и проходных, ради одного долгожданного результата жизнь кладут. И кладут не во имя защиты кандидатской, и даже не ради зачисления в академики, а кое-чего более возвышенного – открытия философского камня, получения эликсира бессмертия, покорения сердца возлюбленной». Аксиоматику на помощь призвать: «Не в деньгах счастье. Эту истину на своем горьком жизненном опыте познали многие наши сограждане, достигшие, казалось бы, всего, о чем только можно было бы мечтать: богатство, слава, власть. Слава сиюминутна, а в больших количествах утомительна. Власть давит самих властителей и тяжким бременем ложится на родных и близких. Богатство... Это, вообще, лишь отблеск счастья, пригрезившийся в убогой лачуге. Мираж, погрузившись в который захочется все отдать за то безмерно упоительное наслаждение чистотой окружающего мира, которого лишился, бросившись в погоню за этим миражом».
Так же ж не поймут же сейчас. И не потому, что тупые, а потому, что не заостряется проблема вхождения молодых в науку. Сам смысл занятия наукой до сердца и мозгов не доходит, на уровне желудка застревает.
Но все это эмоции и лирика. Блог то задуман не для нравоучений, а для демонстрации, на примерах жизни могучего, лихого племени наших предшественников, кто и как в науке свой след оставил.
Науке присущ дуализм. С одной стороны она открывает новые горизонты нашего видения мира. С другой стороны научное сообщество жестко не приемлет любые видения, не укладывающиеся в устоявшиеся каноны. И это в полной мере испытали на себе те, кто вершил и сейчас вершит науку – формировал и формирует новое видение нашего мира несмотря на резкое неприятие не только извне, со стороны общества, но и изнутри, со стороны своих же коллег.
- Скажи-ка, дядя, ведь не даром
Москва, спаленная пожаром,
Французу отдана?
Ведь были ж схватки боевые,
Да, говорят, еще какие!
Недаром помнит вся Россия
Про день Бородина!
- Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри - не вы!
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля...
Не будь на то господня воля,
Не отдали б Москвы!
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
"Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют, что ли, командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?"
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Построили редут.
У наших ушки на макушке!
Чуть утро осветило пушки
И леса синие верхушки -
Французы тут как тут.
Забил заряд я в пушку туго
И думал: угощу я друга!
Постой-ка, брат мусью!
Что тут хитрить, пожалуй к бою;
Уж мы пойдем ломить стеною,
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Два дня мы были в перестрелке.
Что толку в этакой безделке?
Мы ждали третий день.
Повсюду стали слышны речи:
"Пора добраться до картечи!"
И вот на поле грозной сечи
Ночная пала тень.
Прилег вздремнуть я у лафета,
И слышно было до рассвета,
Как ликовал француз.
Но тих был наш бивак открытый:
Кто кивер чистил весь избитый,
Кто штык точил, ворча сердито,
Кусая длинный ус.
И только небо засветилось,
Все шумно вдруг зашевелилось,
Сверкнул за строем строй.
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам...
Да, жаль его: сражен булатом,
Он спит в земле сырой.
И молвил он, сверкнув очами:
"Ребята! не Москва ль за нами?
Умремте же под Москвой,
Как наши братья умирали!"
И умереть мы обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в Бородинский бой.
Ну ж был денек! Сквозь дым летучий
Французы двинулись, как тучи,
И всё на наш редут.
Уланы с пестрыми значками,
Драгуны с конскими хвостами,
Все промелькнули перед нам,
Все побывали тут.
Вам не видать таких сражений!..
Носились знамена, как тени,
В дыму огонь блестел,
Звучал булат, картечь визжала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.
Изведал враг в тот день немало,
Что значит русский бой удалый,
Наш рукопашный бой!..
Земля тряслась - как наши груди,
Смешались в кучу кони, люди,
И залпы тысячи орудий
Слились в протяжный вой...
Вот смерклось. Были все готовы
Заутра бой затеять новый
И до конца стоять...
Вот затрещали барабаны -
И отступили бусурманы.
Тогда считать мы стали раны,
Товарищей считать.
Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя:
Богатыри - не вы.
Плохая им досталась доля:
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!