Георгий Малинецкий

Институт прикладной математики им. М. В. Келдыша РАН

Главные возможности и основные риски XXI века, по-видимому, будут связаны не с техникой, а с человеком, причем не в биологическом, а, прежде всего, в социальном измерении. Этот круг вопросов рассматривался на конференции «Интеллигенция. Естественно-научные, социальные и гуманитарные знания на пути к интеграции», которая была проведена в апреле 2014 года в Российском государственном гуманитарном университете. Цель данной статьи – обратить внимание на ряд глубоких проблем, поставленных на этой конференции, требующих дальнейшего осмысления, а также на возможные пути их решения.

Социологический вызов XXI века.

Во второй половине ХХ века и в естественных, и в гуманитарных науках наметилась очень важная тенденция. Она состоит в переходе от изучения отдельных объектов, элементарных сущностей, конкретных процессов и механизмов к исследованию целостных систем, описанию взаимодействий, обеспечивающих появление у целого свойств, которыми не обладают части, к анализу различных аспектов сложности. Однако эта тенденция связана не только с внутренней логикой развития науки, но и с вызовом новой технологической реальности.

Приведем несколько примеров. Обычно при анализе процессов производства акцент делается на современных станках, высокопроизводительных обрабатывающих комплексах. Однако это оправдано не всегда. При производстве боевых машин пехоты (БМП) число деталей и операций составляет примерно 800 тысяч, в этой работе участвуют около 2000 человек. Доля времени, которое работают станки в общем времени изготовления изделия, как показал анализ, проведенный А. М. Захаровым, составляет 2% [1]. Остальное уходит на наладку оборудования, логистику, складирование и т. д. В этой ситуации закупка новых станков (если они не дают принципиально нового качества), по сути, не ускоряют производство, в то время как более эффективная работа бригад является главным ресурсом повышения производительности труда. Анализ многих других высокотехнологичных производств показал, что такое положение дел является типичным.

Причем самоорганизация в данном случае является гораздо более важной, чем организация. Попытки фирмы Toyota, а также ряда других крупных компаний, детально регламентировать все операции и деятельность каждого рабочего, провалились. Жесткое административное управление системами, начиная с некоторого уровня сложности, оказывается неэффективным или невозможным. (Стаффорд Бир, изучавший деятельность крупных организационных структур с позиций кибернетики, назвал такие системы «немыслимыми» [2]). В то же время бригады рабочих и инженеров при правильной постановке задач перед ними и использовании эффективных критериев оценки качества их деятельности (побуждающих работать хорошо) с подобными проблемами справляются.

Мировое сообщество и отдельные страны столкнулись с новой ситуацией. В ходе развития человечества сферами соперничества и противоборства становились на каждом этапе – суша, море, воздух, космос и, наконец, информационное пространство. При этом каждый раз последнее освоенное пространство давало стороне, преуспевшей в его использовании, стратегическое преимущество.

Сейчас возникли новые методы управления обществом – информационное управление (при котором поведение общества и элит программируется сообщаемой ему или скрываемой от него информацией), рефлексивное управление (при котором предпринимаются действия, рассчитанные на оценку ситуации и ответные шаги противной стороны, дающие желаемый эффект), трансформационное управление (направленное на размывание смыслов, ценностей, мировоззрения, на атаку «болевых точек» массового сознания противной стороны).

Информационная компонента боевых действий стала настолько важной, что во многих недавних и текущих военных конфликтах «хвост вилял собакой» – военные операции, зачастую, планировались, исходя из того, какая «картинка» происходящего нужна телезрителям и лицам, принимающим решения. Поэтому среди специалистов по PR (public relation) и GR (government relations) очень популярен принцип «Сначала победа, а потом война».

Практика здесь намного обогнала теорию. Насколько можно судить по ведущим социологическим журналам России, всерьёз к социологии информационного пространства отечественные исследователи пока не приступили. Следствие этого – отсутствие научной, а более конкретно, социологической поддержки внешней политики России. И принуждение Грузии к миру в августе 2008 года, и возвращение Крыма в состав России в марте 2014 года показывают, что наша страна вновь и вновь проигрывает «информационные войны». И только спустя много месяцев оценки её мотивов и действий массовым сознанием и политиками зарубежных стран существенно корректируются.

Это не удивительно. Согласно недавнему социологическому опросу, проведенному в 2013 году в 39 странах мира, хорошо к США относятся 63% жителей планеты, к Китаю – 50%, к России – 34% (плохо – 39%). «Арабская весна», в которой Россия практически не принимала участия, уменьшила число граждан, поддерживающих нашу страну, в некоторых арабских странах на четверть [3]. В мировом информационном пространстве проводятся масштабные операции, о которых мы узнаем только по их результатам!

Особо следует выделить сайт Джулиана Ассанжа Wikileaks и сведения, сообщенные в 2013 году бывшим сотрудником Агентства национальной безопасности США Эдвардом Сноуденом. Эти события имеют не локальное, а глобальное значение для современного общества. Они наглядно показали:

– Огромную пропасть между ценностями, принципами и идеалами, провозглашаемыми западными элитами, и их реальными действиями, намерениями и оценками. Публикация большого массива дипломатических документов представила США как империю лжи.

– Полное пренебрежение правами и свободами населения десятков стран. Возможность прослушивать, читать электронную почту и sms-сообщения, фиксировать активность в сети, записывать всю эту информацию и анализировать её для «золотого миллиарда» человеколюдей (часть мирового социума под чутким руководством адептов идеологии Томаса Мальтуса пожирающая ресурсы всего человечества) уже реализована спецслужбами США. Население десятков стран, включая ведущих политических деятелей мира, целиком оказалась у них «под колпаком». Антиутопия Дж. Оруэлла «1984», в которой Большой брат постоянно следит за всеми, а затем казнит и милует по своему усмотрению, оказалась реализована в нынешней реальности. «Прослушки» и «перехваты» начали зачастую определять судьбу политических деятелей и общественных движений.

– Именно сейчас происходит слом предшествующей многовековой традиции и делается очень важный выбор. По-видимому, со времени Возрождения основным императивом развития западного общества было стремление ко всё большей свободе. С рубежа XIX века, со времени Великой французской революции, «свобода» и «равенство» начали декларироваться как идеалы. И вдруг оказывается, что общество ради «борьбы с терроризмом», или «решения задач национальной безопасности США» регулярно досматривают, обыскивают, раздевают. Реальностью стала антиутопия, представленная в фильме «Матрица», в котором общество в интересах весьма узкой группы лиц, никем на это не уполномоченной, оказывается поставленным под тотальный компьютерный контроль.

Возникают новые противоречия, проблемы стратегии, другая социология. Будущее развитие научного знания на 25-30 лет вперёд можно предвидеть, проанализировав сегодняшнюю цитируемость работ в различных областях науки. Она характеризует активность соответствующего научного сообщества, его поддержку, объёмы финансирования. Если в ХХ веке «тон задавали» и были наиболее важны для развития производства и оборонного комплекса химия, физика, математика и информатика, то к середине XXI века картина кардинально изменится (Рис.1).

Рис. 1. Научные приоритеты в России и в мире.

Если условно принять уровень цитируемости всех наук биологического цикла за 50, то на химические науки придется примерно 10, на физику 8, на математику 1,5 и на информатику 1,5. Иными словами, наступивший век в большой степени станет веком биологии. Человечество будет, прежде всего, озабочено организмом отдельного человека. Каждая третья научная статья в современном мире посвящена проблемам медицины.

По отношению к мировым показателям нынешняя Россия наиболее сильно отстает в двух областях – психологии и психиатрии (отставание вчетверо) и междисциплинарных исследованиях (отставание впятеро).

Очень сильно недооценены в современном мире гуманитарные науки, в целом, и социология, в частности. По-видимому, в случае относительно успешного развития человечества в середине XXI века должен произойти поворот от биологического к социальному. Однако изменение тенденций в будущем требует активных усилий сегодня. Каковы же направления этих усилий, представляющие сейчас наиболее перспективными?

Самоорганизация – ключ к пониманию структуры и функции.

Французский философ, социолог, методолог, популяризатор науки, преподаватель Парижского политехникума Огюст Конт (1798-1857) предложил в своё время классификацию наук, исходя из критериев догматизма (одна наука вытекает из другой) и историзма (переход от одного этапа развития к другому). При этом «социология» оказалась последней в ряду научных дисциплин: «математика, астрономия, физика, химия, биология, социология». В качестве одной из основ социологии Конт видел физикализм. Поскольку, по его убеждению, самыми точными и совершенными понятиями являются те, которые создала физика, то к ним можно и нужно сводить всё научное знание. В то же время он, к примеру, категорически возражал против применения математических идей и методов в химии как противоречащих духу этой науки.

Интересно, что обсуждение многих методологических вопросов в социологии, перспектив её развития и роли в ней математических моделей в большей степени продолжает контовскую традицию, и эффективность применения в этой науке методов математического моделирования часто по-прежнему ставится под сомнение.

В то же время, начиная с 1950-х годов, научное знание вступило в новую эпоху – эпоху междисциплинарных подходов. Первым из них стала кибернетика [5]. Её создатель, американский математик Норберт Винер, определял её как общую теорию управления и связи в организме, природе и обществе. И действительно, оказалось, что и принципы развития и создания систем управления, и характерные для них неустойчивости в ряде экономических объектов, блоков управления зенитно-ракетными комплексами, в организме человека удивительным образом совпадают. Это позволило не только «увидеть единое во многом», предложить конкретные модели и принципы, выходящие за рамки отдельных научных дисциплин, но и очертить новые перспективы развития большого комплекса наук и технологий. В частности, развитие вычислительной техники более тридцати лет происходило «на кибернетической волне».

Для научных дисциплин и для междисциплинарных подходов, как для сложных саморазвивающихся систем, характерны свои неустойчивости. В кибернетике таковой, вероятно, была неустойчивость неограниченной экспансии – расширение предметного поля с уменьшением глубины и содержательности получаемых на основе идей кибернетики выводов. Создатели этого подхода – например, основоположник современной теории передачи информации Клод Шеннон – прекрасно осознавали эту опасность, предупреждали о ней своих коллег и сами старались ограничить предметное поле кибернетики. Однако другие выдающиеся ученые этой опасности не видели, – профессор У.Эшби провозгласил кибернетику «настроением», «состоянием ума». В результате многие «кибернетические тексты» и исследования вышли на уровень тривиальности, а сам подход разбился на несколько более узких конкретных дисциплин, дав начало системному программированию, робототехнике, нейронауке, ряду разделов дискретной математики и многим другим направлениям исследований.

В 1970-х годах в центре внимания учёных оказались процессы самоорганизации. Сейчас, по происшествии полувека, этот важный поворот в развитии научного знания представляется естественным. Естествознание столкнулось с необходимостью анализа коллективных явлений. К примеру, классическая механика и электродинамика дают прекрасное описание движения отдельных частиц. Однако их совокупность – плазма – может обладать многими парадоксальными свойствами и требовать своих методов для анализа и понимания происходящего. У целого появляются новые свойства, которыми не обладает ни одна из его частей.

Ещё более наглядно это проявляется в гуманитарных науках. Множество основоположников современной экономической науки, включая ряд нобелевских лауреатов, исходят из представлений о рациональном выборе экономических субъектов и о рыночном равновесии. И оба представления кажутся достаточно странными.

В самом деле, о каком рациональном выборе можно говорить, если отдельный человек (министр, олигарх, директор завода, руководитель компании) может принять в расчёт не более 5-7 факторов, осознать динамику не более 5-7 величин, медленно меняющихся во времени, активно, творчески, по существу, взаимодействовать не более, чем с 5-7 людьми (характерное число людей, входящих в ближний круг)? В то же время успешная работа на мировом рынке требует мониторинга сотен показателей в режиме реального времени. Поэтому отдельный человек уже не может быть субъектом в этой сфере.

Ключевой элемент деятельности многих крупнейших компаний – слом сложившегося равновесия на основе разработки и внедрения высоких технологий. И о равновесии можно говорить очень условно. Современная экономика совершенно не похожа на точно сбалансированные весы. Более близкий образ, найденный академиком Н. Н. Моисеевым – устойчивое неравновесие, подобное езде на велосипеде. В покое конструкция неустойчива, её стабилизация требует движения.

Самоорганизацию сегодня рассматривают как ключ к решению многих фундаментальных научных проблем. От понимания и использования принципов самоорганизации зависит успех технологической платформы Socio Cognito Bio Info Nano (SCBIN), с которой связывают перспективы развития социально-технологической системы до середины XXI века.

Становление теории самоорганизации – синергетики (от греческого «совместное действие») связано с работами немецкого физика-теоретика Германа Хакена, который и ввёл этот термин в 1970-х годах. Он увидел глубокую аналогию между математическими моделями, описывающими формирование общественного мнения, и фазовыми переходами, между уравнениями, определяющими динамику лазеров, и конвективным процессами, между многими другими сущностями, относящимися к разным областям науки.

Герман Хакен определял теорию самоорганизации следующим образом: «Я назвал новую дисциплину «синергетикой». В ней исследуется совместное действие многих подсистем (преимущественно одинаковых или же нескольких различных видов), в результате которого на макроскопическом уровне возникает структура и соответствующее функционирование. С другой стороны, для нахождения общих принципов, управляющих самоорганизующимися системами, необходимо кооперирование многих различных дисциплин» [7].

В настоящее время синергетика представляет собой междисциплинарный подход, лежащий на пересечении сфер предметного знания, математического моделирования и философской рефлексии.

И все три компоненты этого подхода являются одинаково важными и значимыми. По мнению выдающегося философа науки, академика В. С. Стёпина, синергетика сегодня представляет собой «общую теорию саморазвивающихся систем» и основу создаваемой научной картины мира. Философ утверждает, что предшественником этих идей следует считать Г. В. Ф. Гегеля, перед глазами которого была одна сложная, саморазвивающаяся система – культура – теорию которой он и строил.

Один из основоположников теории самоорганизации – профессор Д. С. Чернавский – характеризует синергетику как общую теорию неустойчивостей в системах разной природы.

В своё время директор Института прикладной математики РАН, член-корр. РАН С. П. Курдюмов, который внёс огромный вклад в становление синергетики в России, определил её как язык концепций, понятий, моделей, объединяющий естественников, гуманитариев, математиков.

Всё чаще её рассматривают как мост, соединяющий естественнонаучную и гуманитарную культуры. Британский физик и писатель Чарльз Сноу видел в пропасти между этими культурами серьёзную угрозу и самому развитию научного знания, и использованию его обществом. Синергетика сегодня делает попытку синтеза этих подходов на базе выработки общих идей и понятий и математического моделирования, возможности которого за прошедшие десятилетия многократно возросли.

Синергетика стала неотъемлемой частью научного багажа многих специалистов, в частности, студентов-гуманитариев отечественных вузов и университетов зарубежных стран [8, 9]. В серии книг «Синергетика: от прошлого к будущему», выпускаемой издательством URSS, с 2002 года вышло более 70 работ.

Леонардо-да-Винчи называл оптику «раем для математиков». С таким же основанием социологию можно назвать «раем для синергетиков». Самоорганизация играет решающую роль во множестве общественных процессов. Динамика малых и больших групп, возникновение и развитие этносов, распространение слухов, формирование общественных движений, эволюция морали, культуры, образов массового сознания, конкуренция элит и преступных сообществ, стратегии использования «мягкой силы» и феномен «оранжевых революций», а также множество других значимых социальных явлений связано с самоорганизацией. Поэтому можно предположить, что роль идей и моделей синергетики в социологии будет стремительно расти.

Время последних вопросов.

Сборник, представляющий новые идеи российской социологии [10], и обсуждение ряда проблем на упоминавшейся конференции обращают внимание на несколько особенностей отечественной социологической мысли:

– сосредоточенность на российских социальных процессах, акцент на частном, а не на общем (исключениями являются статья В. К. Левашова, связывающая мировой экономический кризис и концепцию устойчивого развития, и работа А. В. Кивы, дающая сравнительный анализ социального развития России и Китая);

– монологичность работ, исследовательских программ, развиваемых подходов, отсутствие дискуссий по сущностным, ключевым проблемам;

– акцент на «теориях среднего уровня» и выполнение функции «общественной рефлексии». Это очень важная функция, благодаря которой общество узнает, каково оно на самом деле (например, в этом контексте опыт М. К. Горшкова социологического измерения «русской мечты», даёт неожиданные и парадоксальные результаты).

Однако в своём развитии большинство естественных и гуманитарных наук проходят один и тот же путь: описание – классификация – построение теории – прогноз. Потребность в построении масштабных теорий и в стратегическом прогнозе, в получении представлений, каким будет общество завтрашнего дня, сегодня не меньше, а больше, чем во времена основоположников социологии – Конта, Маркса, Вебера.

Дело в том, что, говоря словами Ф. М. Достоевского, человечество в XXI веке подошло к «последним вопросам». Одним из концептов, пришедших из естественных наук в гуманитарные, а затем и в массовое сознание, стало понятие «бифуркации». В математике и механике этот термин, произошедший от французского слова bifurcation (раздвоение, ветвление), означает изменение числа и/или устойчивости решений определённого типа при вариации параметров системы.

В гуманитарных науках термин «бифуркация» трактуется более широко, как точка выбора, в которой предыдущая траектория исследуемой системы теряет устойчивость и появляются новые возможные пути развития. Именно в точке бифуркации управление оказывается наиболее эффективным: небольшие воздействия могут изменить дальнейшую траекторию управляемой системы.

По-видимому, именно сейчас проходится важнейшая бифуркация в истории человечества, которая нуждается в осмыслении с позиций социологии. Обсудим её подробнее.

В настоящее время экономика ряда стран-лидеров технологического развития переходит от индустриальной к постиндустриальной фазе (в терминологии известного футуролога О. Тоффлера, происходит переход к обществу Третьей волны [11]). Для первой фазы характерны массовое производство, массовое образование, массовая культура, массовые армии, оружие массового уничтожения. Технологическое и экономическое развитие привело, с одной стороны, к росту разнообразия выпускаемой продукции, объёмов доступной информации, с другой – к сокращению числа людей, непосредственно занятых в процессе производства.

Типичная структура общества постиндустриального мира такова. Из 100 человек 2 работает в сельском хозяйстве и кормят себя и всех остальных, в промышленности работают 10 человек. Пусть 13 работают в сфере управления. Чем же должны заниматься оставшиеся 75 человек?

Вопрос этот представляется особенно острым и актуальным, поскольку человечество стоит на пороге глобального ресурсного кризиса. В 1990-е годы было введено важное понятие экологический след. Оно было представлено Матиасом Вакернагелем на Всемирном совете экологических инициатив в 1997 году [12]. Экологический след – это размеры территории, требуемой для того, чтобы обеспечить человечество всеми необходимыми ресурсами и при этом справиться со всеми выбросами и отходами. Начиная с 1980-х годов, потребности человечества превысили возможности планеты. В 1999-е годы величина выхода за эти пределы составила более 20%. Недавно выполненные расчёты показали, что если страны БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка) довели бы подушевое потребление до уровня США, то человечеству для этого потребовалось бы пять таких планет, как Земля.

Собственно, есть два принципиальных пути выхода из этого кризиса. Первый в той или иной форме предлагает американский президент Барак Обама – это путь к «многоэтажному миру». В этом едином и целостном мире одни страны должны представлять собой «мозг человечества», другие - его «руки», третьи – менее престижные органы. Страны эти должны отличаться не только своими функциями в мироустройстве, но и подушевым потреблением. В этом контексте американский президент подчёркивает «ведущую», «лидирующую» роль США, народ которых имеет особую приверженность идеям демократии, а также сумел построить самую сильную экономику и самую эффективную инновационную систему. Именно поэтому американцы и должны быть теми «хорошими парнями», которые руководят миром и при необходимости наказывают «плохих парней».

Более жёсткое и последовательное развитие этой концепции приводит к идее «золотого миллиарда», который должен благоденствовать на Земле, и который должны обеспечивать все остальные (если для них останется место на планете).

При этом сценарии возникают «технические» вопросы: как сократить численность человечества до «приемлемого уровня», как заставить общества множества «провинциальных» стран и регионов примириться со сверхпотреблением метрополии и ресурсным голодом, какими средствами поддерживать этот огромный уровень неравенства и социальную организацию Нового Средневековья.

Принципиально иной поход связан с утверждением «консервативных ценностей», восходящих и христианской традиции и к представлению о принципиальном равенстве всех людей планеты. В настоящее время этот взгляд последовательно отстаивает Президент РФ В. В. Путин. «Очень опасно вдохновлять людей на то, чтобы они считали себя исключительными, какая бы мотивация ни была. Есть большие страны и мелкие страны, богатые и бедные, с глубокими демократическими традициями и ещё ищущие свой путь к демократии. И их политика различается тоже. Мы все разные, но когда мы просим благословения у Господа, мы не должны забывать, что Бог создал нас равными», – пишет он в газете The New York Times [13].

Этот взгляд также имеет большую историю от христианства и ряда других мировых религий до идеалов Великой французской революции, от демократических учений до коммунистических программ. Однако последовательное проведение этого взгляда в жизнь предполагает утверждение права на жизнь и возможность каждого человека получить свою долю глобального мирового продукта, необходимую для нормального существования. Это ставит и технологическую, и социальную проблему – как прокормить проживающих на Земле 7 миллиардов человек. Как организовать общество, в котором ценностью являются сам человек, его способность и творческий потенциал, а не его состояние, принадлежность к структурам управления или участие в процессе производства?

В этой связи возникают и глубокие социальные вопросы. Важнейшими факторами производства являются труд, капитал и ресурсы, вовлекаемые в хозяйственный оборот. В классических политэкономических теориях, обслуживающих современный капитализм, акцент делается на капитале, на защите интересов собственников средств производства, и подразумевается, что именно предприниматели являются центральными фигурами в экономической системе. Социалистические концепции утверждают приоритет труда, создающего продукты потребления, и защищают интересы трудящихся. Этот постулат лежит в основе «Капитала», до сих пор оказывающего огромное влияние на мировую экономическую и социальную мысль.

Однако сейчас реалии стремительно меняются. Ключевыми факторами, определяющими динамику социально-технологической системы, на нынешнем этапе оказываются не капитал и не труд, а возможность и способность использовать и воссоздавать ресурсы, сохраняя в наибольшей степени окружающую среду и давая следующим поколениям возможности, сравнимые с теми, которые имело поколение, живущее сейчас. Это очень глубокое изменение, другой взгляд на вектор развития человечества, на его цели, на прогресс. Можно ожидать, что это найдёт в ближайшие годы отражение в «больших социальных теориях», опирающихся на представления о самоорганизации. Поэтому можно предположить, что роль идей и моделей синергетики в социологии будет стремительно расти.

Закат американской империи и его социальные последствия.

В настоящее время мы живем в однополярном мире. В самом деле, потребляя более 40% мировых ресурсов, США дают вклад в валовой глобальный продукт в 20%. Налицо сверхпотребление – средний американец работает вдвое хуже, чем средний «гражданин мира». Для того, чтобы обеспечивать неэквивалентный обмен и поддерживать его, нужна превосходящая военная сила. В течение десятилетий военные затраты США существенно превышали суммарный военный бюджет всех остальных стран мира вместе взятых. И в настоящее время они многократно превосходят оборонный бюджет любой страны мира, в частности, Китая и России.

Вместе с тем, мы видим признаки заката американского мира. США можно назвать цивилизацией суррогатов, ростовщиков и одноразовых стаканчиков.

В самом деле, одномерный мир, в котором главным вопросом о человеке был «сколько он стоит?», теряет былую привлекательность. Всё чаще люди во многих странах, в том числе и в США, стремятся не «иметь», а «быть», не «приобретать», а «творить». Деньги являются суррогатом всего, но только суррогатом. Стремление к власти, к росту доходов, увеличению потребления – важнейшие социальные регуляторы индустриальной эпохи – всё чаще перестают действовать. Очень часто люди отказываются от власти и связанной с ней ответственностью, а также готовы ограничить свои потребности, чтобы не перерабатывать и иметь больше досуга.

Уже в начале ХХ века многие экономисты и социологи обращали внимание на тенденцию повышения роли финансового капитала по сравнению с промышленным. Эта парадоксальная тенденция была характерна для всего прошедшего столетия. Казалось бы, финансовый сектор должен обслуживать реальный и соответствовать ему по своему объему. Однако разрыв между ними в XXI веке стал огромным. В настоящее время глобальный валовой продукт составляет около 80 трлн. долларов в год, в то время как объём ценных бумаг и других финансовых инструментов превысил 1200 трлн. долларов. Под вопросом оказалось само существование мировой финансовой системы, основанной на доверии к доллару как к ведущей мировой валюте. США «заняли у будущего» слишком много, поэтому они никогда не смогут расплатиться со своими долгами. Проекты введения новой мировой валюты или объявления «настоящими» только тех долларов, которые, к примеру, находятся в Северной Америке, а остальные обменивать по достаточно низкому курсу, также представляется весьма рискованными. Дело в том, что примерно треть всего валового внутреннего продукта (ВВП) этой страны обеспечивается именно финансовым сектором.

Возникшие противоречия носят системный характер. В основе современного капитализма лежит экономика ссудного процента – «продажа денег» банками предпринимателям, которые могут обеспечить их достаточно быстрый рост. Однако, как показывают модели мировой динамики Дж. Форрестера [14], Д. Медоуза и другие, биосфера не в состоянии поддерживать экспоненциальный рост экономики, который и должна обеспечивать созданная мировая банковская система. Из расчетов, приведенных в пионерских работах Дж. Форрестера и его последователей, следует, что при сохранении тенденций, сложившихся в период с 1990 по 1970 год, к 2050 году мировую экономику ждет коллапс, связанный с исчерпанием невосполнимых природных ресурсов и стремительным ростом объема отходов жизнедеятельности человечества. Эти исследования вызвали большой резонанс в обществе, породили интерес к экологии, движения «зеленых», идеи устойчивого развития. Устойчивое (самоподдерживающееся) развитие – такой способ использования планеты, при котором следующие поколения имеют стартовые возможности, сравнимые с теми, которые есть у поколения, живущего сейчас. Отражением этих идей в науке об обществе стало научное направление – социология устойчивого развития, которое активно развивается профессором В. К. Левашовым [15] и рядом других исследователей.

Существует ли траектория устойчивого развития для человечества или коллапс середины XXI века неизбежен? Ответ на этот вопрос дали работы группы профессора В. А. Егорова, начатые в ИПМ в 1973 году и продолженные С. А. Маховым в последние несколько лет [16]. Такая траектория возможна при достаточно быстром сокращении потребления невозобновляемых ресурсов и переходе на возобновляемые, а также при создании гигантской отрасли промышленности, связанной с переработкой создаваемых и уже созданных отходов (эта отрасль сравнима по масштабу с транспортно-энергетическим комплексом мира) и с огромной отраслью, занимающейся рекультивацией земель, выведенных из хозяйственного оборота.

Если это не будет сделано в течение ближайших 10-15 лет, то коллапс 2050 года, предсказываемый моделями мировой динамики, станет неизбежным. Мир сейчас проходит самый крутой социально-экономический поворот в истории человечества, он меняет алгоритмы своего развития. От технологий, позволяющих сохранить нынешний уровень жизни в течение десятилетий, в ближайшие 10-20 лет нужно перейти к технологиям, способным поддерживать развитие хотя бы в течение веков. Этот поворот кардинально изменит социальные технологии, культуру, смыслы, ценности, идеалы, императивы развития.

Ещё более важно то, что этот новый мир несовместим с идеалами общества потребления, с траекторией, по которой развивались ядро мир-системы в ХХ веке, с той траекторией, по которой США продолжают вести большую часть мирового сообщества.

Сложившуюся на планете цивилизацию можно назвать «цивилизацией одноразовых стаканчиков». Расширенное воспроизводство, экономический рост, стремление к максимальной прибыли стимулирует производство товаров с коротким сроком службы, после которого они выходят из строя или их обслуживание становится слишком дорогим. На постоянное обновление и выбрасывание отслуживших вещей настраивает потребителя и реклама, и складывающиеся в обществе стандарты. В салонах связи предупреждают, что современный мобильный телефон прослужит 1-2 года, в автосалонах советуют каждые три года менять автомобиль.

Мировая статистика показывает, что с ростом подушевого дохода увеличивается объём бытовых отходов. Сложившаяся в развитых странах экономика, несмотря на все разговоры об экологии и устойчивом развитии, действует «в приближении бесконечных ресурсов». Однако эта тенденция скоро изменится. Известна немецкая пословица: «Я слишком беден, чтобы покупать дешёвые вещи». Перефразируя её можно сказать: «На планете слишком мало ресурсов, чтобы человечество могло позволить себе нынешнюю затратную экономику, товары с коротким сроком службы и горы мусора».

В самом деле, обычный полиэтиленовый пакет, будучи выброшенным на свалку, будет разлагаться в почве более 200 лет. Замечательным товаром, облегчающим жизнь родителей, являются памперсы (впрочем, младенцы используют лишь 20% этой продукции, остальное – больные и люди ряда профессий). Это образец нанотекстиля – он впитывает в 100 раз больше жидкости, чем весит сам. Однако проведённые исследования показали, что памперсы в почве будут разлагаться более 500 лет.

В США в течение многих лет складывалась огромная и очень дорогая медицинская отрасль. Однако до недавнего времени 30% американцев не имели медицинской страховки. Реформы Барака Обамы, направленные на повышение доступности медицинского обслуживания в стране, прежде всего для малоимущих слоёв, встретили огромное сопротивление в стране, в целом, и у страховых компаний, в частности. Как говорят о последних сами американцы: «Идеалом страховых компаний является миллионер-инвалид, регулярно оплачивающий очень дорогое лечение».

К выводу о неизбежном и не очень далёким закате американской цивилизации приходят многие исследователи, исходящие из разных посылок.

В этой связи интересна социально-экономическая теория американских исследователей Л. Г. Бадалян и В. Ф. Криворотова [17]. Эти учёные исходят из представлений о техноценозе – экологической нише, поддерживающей данную цивилизацию в совокупности с созданной ей техносферой, используемыми производственными, сельскохозяйственными, военными, социальными технологиями и типом культуры. По их мнению, нынешняя ситуация удивительно схожа с концом XX века. В обоих случаях имеет место однополярный мир (доминантом, имеющим подавляющее преимущество, тогда была Великобритания, в настоящее время – США). Доминирование это основано на решающей роли в распределении главного энергоносителя эпохи (век назад – угля, сейчас – нефти). Проблемы доминанта связаны с тем, что производительность труда у новых центров силы оказывается выше, и чтобы сохранить своё положение в мировом сообществе, он идёт по пути милитаризации экономики и силового давления на оппонентов. Причиной неустойчивости в обоих случаях является технический прогресс и появление новых источников энергии и технологий её использования.

Тогда это были нефть, которая пришла на смену углю и сделала ненужной огромную мировую угольную инфраструктуру – один из главных источников доминирования Британии. Кроме того, начался век электричества, кардинально изменившего мировую энергетику. В настоящее время всё более важное значение приобретает газ. По прогнозу нобелевского лауреата Ж. И. Алфёрова, недалёкое будущее принадлежит солнечной энергетике и новым способам передачи энергии, связанными с использованием сверхпроводящих кабелей. И эта весьма серьёзная угроза американскому доминированию.

К тем же выводам пришёл выдающийся социолог Эммануэль Валлерстайн, исходивший из теории русского экономиста Николая Дмитриевича Кондратьева, связавшего войны, революции, кризисы с большими волнами технологического развития или, говоря современным языком, со сменой технологических укладов [18], а также из исторического анализа социально-политического развития разных регионов планеты.

В 1990-х годах этот исследователь дал следующий прогноз: «Период с 1990 по 2025-2050 гг., скорее всего, будет характеризоваться недостатком мира, стабильности и законности. Отчасти причиной тому будет закат Соединённых Штатов в качестве господствующей державы миросистемы. Но ещё в большей степени это произойдёт из-за кризиса миросистемы как таковой …

Наступает такой момент, когда противоречия становятся настолько острыми, что начинают приводить ко всё большим отклонениям (от равновесия – Г.М.). На языке новой науки это означает наступление хаоса (или резкого снижения тех параметров, которые можно объяснить, исходя из детерминистских уравнений), что, в свою очередь, ведёт к бифуркациям, наличие которых очевидно, но контуры которых непредсказуемы по самой их природе. На этой основе и возникает новый системный порядок».

Очевидно, под «новой наукой» здесь понимается синергетика, теория самоорганизации, или «нелинейная наука», как её часто называют на Западе.

Опыт исследования физических, химических, биологических систем показывает, что вблизи точки бифуркации часто возникает «гигантские флуктуации», при которых малые причины приобретают большие следствия, чего не бывает в стабильной, равновесной ситуации. В социально-экономических системах бифуркации приводят к тому, что парадоксальные, необычные стратегии могут приводить к успеху. Здесь, зачастую, удачу приносит «игра не по правилам», поскольку «старые правила» теряют силу, а новых ещё не создано. В этой связи можно привести несколько примеров.

Один из них – Сингапур. За пятьдесят лет экономика этой страны по уровню ВВП выросла примерно в триста раз с 700 млн. долларов доходов в год с 1960-х годов до более 200 млрд. в настоящее время (при населении около 4 млн. человек). Сингапур практически не имеет полезных ископаемых, пригодных к добыче, и вынужден закупать даже питьевую воду.

Стандартный путь развивающейся страны был связан с монокультурным сельским хозяйством, копированием промышленных предприятий предыдущего технологического уклада, ранее работавших в развитых странах, а также социальных институтов. Последнее часто приводит к имитации демократических процедур и социальных структур, которые исполняют волю доминанта или отбрасываются в соответствиями с его указаниями.

Сингапур начал модернизацию на основе не предыдущего, а следующего технологического уклада (в ту пору пятого), с мобилизации общества (девиз страны «Вперед Сингапур!»), с беспощадной борьбой с коррупцией в условиях доминирования в течение полувека одной политической партии. Этот парадоксальный для современного мира социально-политический курс привел к выдающимся результатам.

Парадоксальным представляется, например, проведение референдума в маленькой стране Исландии (население – 321 тысяча человек), на который был вынесен вопрос, следует ли стране платить внешний долг. Население дало отрицательный ответ, чиновники, подписавшие документы о кредите, были привлечены к суду, а экономическое развитие страны, вопреки прогнозам большинства экспертов, существенно ускорилось.

В условиях геополитического равновесия нормой и общим правилом является принцип территориальной целостности и нерушимости границ. В условиях нестабильности наилучший, с точки зрения народов, а не правящих элит, результат могут давать другие алгоритмы. Например, в условиях Первой мировой войны, в декабре 1917 года в ходе переговоров с Германией советское руководство предложило воюющей Европе лозунг «Мир без аннексий и контрибуций» с правом народов на самоопределение. По обе стороны фронта они предлагали провести референдумы, чтобы народы демократическим путем сами могли выбрать свою судьбу. По мысли большевиков, это должно было решить проблемы всех участников боевых действий, помочь им выйти из войны с минимальными потерями [19].

Теория самоорганизации и, в частности, один из её разделов – теория самоорганизованной критичности – показывает, что такое поведение является типичным для сложных, саморазвивающихся систем [20]. Чарльз Дарвин в своем учении об эволюции исходил из того, что биосфера менялась в ходе медленных, плавных изменений. Он отрицал гигантские вымирания, в ходе которых погибли десятки процентов биологических видов, живших на Земле.

Сейчас на основе данных палеонтологии, геологии, компьютерного моделирования история биосферы мыслится иначе. Её характеризуют не медленные плавные изменения, а режим, который называют «прерывистым равновесием», при котором длительные периоды стабильности чередуются с короткими периодами масштабных перемен, в ходе которых быстро меняется облик биосферы и делаются главные «эволюционные изобретения». Естественно, наиболее эффективные стратегии в условиях равновесия и в периоды перемен кардинально отличаются. На подобное явление неоднократно обращали внимание историки, социологи, биологи, специалисты по философии техники. Однако, судя по всему, это является общей чертой сложных систем, в которых возможна самоорганизация.

Поэтому одним из главных вопросов становится анализ стратегий социальных групп, регионов, стран, цивилизаций, всего человечества, а также управляющих воздействий, реализующих эти стратегии в переживаемый нами точке бифуркации, в эпоху нынешних перемен.

Проблемы России и задачи интеллигенции.

Проблема интеллигенции её роли, задач, места в обществе является одной из ключевых в социальном, политическом, экономическом анализе российской реальности. Этот круг вопросов специфичен и особенно важен для России – в классическом учебнике Э. Гидденса [21], дающем большой обзор направлений и полей исследования западной социологии, такая тематика вообще не упоминается в качестве значимой.

Понятие интеллигенции многогранно и многозначно. В самом широком смысле – это «образованный класс», люди, занимающиеся интеллектуальным трудом: инженеры, учителя, врачи, преподаватели, исследователи, значительная часть государственных служащих (чиновников), военные. В узком смысле – это небольшая часть образованного класса, активно участвующая в политической жизни страны.

Имея в виду эту широкую интерпретацию, приведем несколько самоопределений интеллигенции, отражающих разные грани этого понятия. «Интеллигент – это человек, который выработал для себя систему ограничений», – считает литературный критик Станислав Рассадин. Вообще говоря, система принятых обществом ограничений это и есть культура, неразрывно связанная с традицией. В этом определение фиксирует готовность творить «свою» культуру и мораль, не совпадающую с традициями и общей для народа этикой.

«Интеллигент – человек, который борется за право на труд в ситуации, когда другие борются за право на заработок», – полагает специалист по прикладной математике Андрей Подлазов, подчеркивая принципиальное значение стремления к высокому профессионализму и качественной работе для этого социального слоя.

По мнению Булата Окуджавы: «Интеллигент – человек, жаждущий знаний, жаждущий положить эти знания на алтарь отечества, имеющий твердые представления о чести … и умеющий дать в морду при необходимости». Здесь подчеркивается стремление к профессиональному росту, патриотизм и активная гражданская позиция.

Интеллигенция в широком смысле начала формироваться при Петре I, когда остро встал вопрос о людях, готовых осуществить модернизацию и способных быстро сократить технологическое отставание от Запада. Именно на этой волне была создана в 1724 Российская академия наук. Петр ставил перед интеллектуалами того времени задачу научиться возводить крепости, строить корабли, лить пушки, освоить навигационное и бухгалтерское дело. Император полагал, что время ученичества у Запада займет около тридцати лет, а затем Россия будет делать свое.

Особенности русской интеллигенции связаны и с географическими характеристиками страны, и с пройденным ей историческим путем. Доля прибавочного продукта в огромной холодной стране очень невелика по сравнению с Западной Европой, поэтому возможности достойно оплачивать интеллектуальный труд (на уровне сравнимом с европейским не было). Значит, нужна была иная, не внешняя, связанная с возможностью высокого заработка, а внутренняя мотивировка, опирающаяся на веками вырабатывавшееся стремление дело сделать, не надеясь нажить богатство. Такое положение дел фиксирует и поговорка: «От трудов праведных не наживешь палат каменных».

Огромные просторы страны, в который царские указы из метрополии в провинцию могли идти по полтора года, порождали необходимость и потребность действовать самостоятельно, проявляя инициативу, сообразуясь со внутренними общими принципами, здравым смыслом и местными условиями, а не с бюрократической логикой, ориентированной на неукоснительное исполнение указаний и сохранение своего места в административной структуре. Отсюда и огромное значение столицы как координирующего и культурного центра (императив, сформулированный одним из чеховских героев: «В Москву, в Москву, в Москву»).

Специфическая социальная структура веками складывалась в многомиллионной крестьянской стране, в которой разрыв между правящим классом, составляющим несколько десятков тысяч, и остальным народом был очень велик. Отсюда вновь и вновь возникающий в течение веков перед интеллигенцией вопрос – С кем вы, мастера культуры? – с бедным, необразованным, бесправным «низом» или с забывшим родной язык и живущим европейскими представлениями и ценностями «верхом»? Можно вспомнить эпиграмму В. А. Гиляровского «В России две напасти: внизу – власть тьмы, а наверху – тьма власти».

Образованный класс постоянно находится в ситуации выбора – копировать западное или создавать своё. Вечный спор между западниками и славянофилами, вечный вопрос Россия – это Европа или Азия?

Нынешние задачи российской интеллигенции неразрывно связаны с историческими и стратегическими проблемами, которые решает Россия. Основными среди них видятся следующие.

Повышение роли знания, образования, культуры в стране.

Для того, чтобы двигаться в будущее, общество и власть должны слышать и слушать своих ученых, инженеров, учителей, врачей. Без этого на решение масштабных, значимых для страны задач надеяться не приходится.

Для того, чтобы играть значимую роль в обществе, надо хорошо справляться со своим делом. Следует признать, что на нынешнем историческом рубеже именно здесь и возникли очень серьезные проблемы.

Технологии – сегодняшний день страны, образование – завтрашний, наука – послезавтрашний. В сфере образования в течение 20 лет проводились разрушительные «эксперименты», были реализованы реформы, остановить которые «образованный класс» не смог. Одна из них – единый государственный экзамен (ЕГЭ), объединяющий выпускной экзамен в школе со вступительным экзаменом в вузе. Он уже нанес огромный ущерб и средней, и высшей школе, резко понизил образовательный и культурный уровень российской молодежи.

«Эксперименты» по введению ЕГЭ были начаты чиновниками от образования в 2001 году. В 2011 для оценки их результатов было проведено исследование на основе статистики поисковой системы Google. Запросы пользователей этой системы разнообразны, однако в «рациональном сегменте», касающемся науки и образования, можно выделить десяток лидирующих запросов, которые характеризуют сферу интересов отдельных стран или мира в целом, приоритеты общества в этой области. Итак, для мира в целом (в порядке убывания): математика, Луна, клетка, Википедия, ДНК, химия, математические игры, физика, Большой взрыв, химия (испанский сегмент). В этом году в мировом информационном пространстве произошла своеобразная революция – число запросов «занимательная математика» за год выросло на 2800%.

Наиболее популярные запросы в США: математика, Луна, наука, математические игры, занимательная математика, Земля, калькулятор, занимательные математические игры, химия, периодическая таблица. Схожим образом дело обстоит в Великобритании, Франции, Канаде, Израиле, Китае, Бразилии, Австралии.

Единственным исключением среди крупных стран является Россия. Наши запросы: ЕГЭ, готовые домашние задания (ГДЗ), решебник, ответы, результаты ЕГЭ, Википедия, ЕГЭ по русскому, ЕГЭ 2011, алгебра, ГДЗ. И в этом сегменте интернета произошла революция: число российских запросов ГДЗ за год выросло на 5000%.

Таким образом, мы имеем дело с феноменом «потерянного поколения». Молодые люди, кончившие школу в эти годы, в среднем не желают решать, а готовы списывать, не стремятся «быть», приобретать реальные знания, а хотят «казаться», получать незаслуженные отметки.

Изменение отношения к знанию показывает катастрофическое падение тиражей научно-популярных журналов по сравнению с советскими временами: «Наука и жизнь» - с 3 млн. до 30 тысяч; «Знание-сила» - с 750 тысяч до 5,5 тысяч; «Квант» (журнал для студентов и школьников, интересующихся физикой и математикой) - с 350 до нескольких тысяч экземпляров.

Противостоять разрушительной реформам не смогли врачи, работники оборонного комплекса, научные сотрудники.

Сложилась парадоксальная ситуация: интеллигенция оказалась дезорганизована, разобщена и не готова отстаивать своё важнейшее право – право на качественную творческую работу. Это наглядно показал разгром Российской академии наук (РАН) в 2013 году. В результате этих реформ, инициированных советником Президента А. А. Фурсенко и Министерством образования и науки, более 1000 институтов РАН, Российской академии медицинских наук (РАМН) и Российской академии сельскохозяйственных наук (РАСХН) были оторваны от сообщества членов Академии и переданы в Федеральное агентство научных организаций (ФАНО), которое должно заниматься управлением имуществом отобранных у академий институтов. Кто будет направлять работу самих исследовательских институтов, и будет ли вообще существовать такая структура, до сих пор остается неясным. Академия оказалась превращена в клуб академиков.

Влияние Академии на российское общество достаточно велико. По данным социологических опросов Института социально-политических исследований (ИСПИ РАН) в крупных городах, проведённых в июле 2013 года, Академии «скорее доверяли» 67% опрошенных, что больше, чем Русской православной церкви (66%) и Президенту РФ (63%). Вместе с тем, на митинг в поддержку Академии, проведенный сразу после принятия закона о её ликвидации, в начале октября 2013 года, в Москве, пришло всего около 2,5 тысяч человек, в то время как только в институтах РАН в Москве работают десятки тысяч человек, в других научных организациях – сотни тысяч. Студентов, для которых эта проблема должна быть значимой, ещё больше. Поэтому одна из главных задач интеллигенции – самоорганизация с целью добиться возможности качественно и на современном уровне делать свою работу на благо России.

Разработка большого российского проекта, идеологии, развитие смыслов, ценностей, культуры, которые определили бы путь мира России в будущее.

В настоящее время острое соперничество цивилизаций ведется в пространстве смыслов, ценностей, проектов грядущего, типов жизнеустройства. Век идеологий, понимаемых как долгосрочные прогнозы, цивилизационных стратегий не кончился. Конец истории, вопреки пророчеству Френсиса Фукуямы, не наступил. Однако мир России остаётся, по точному выражению С. Хантингтона, «расколотой цивилизацией». Многочисленные опросы, голосование в телевизионных программах с участием С. Е. Кургиняна «Суд времени» показывают, что более половины голосующих отстаивают советские смыслы и ценности, в то время как от 10 до 30% придерживаются проамериканской ориентации. Возникает историческая задача для интеллигенции - «сборка» общества на основе смыслов и ценностей новой России. По сути, мы вернулись почти на столетие назад. По-прежнему актуально звучат пророческие строки Осипа Мандельштама: «Век мой, зверь мой, кто сумеет заглянуть в твои зрачки и своею кровью склеит двух столетий позвонки?». Именно этим субъектом, восстанавливающим «связь времен», находящим оптимальное сочетание традиций и новаций, и должна стать российская интеллигенция.

На рубеже XXI века мировое сообщество проходит очень важную точку бифуркации, в которой определяется его будущее на ближайший век. Пока траектория, которая реализуется, наиболее близка к сценарию «столкновения цивилизаций», подробно описанному американским социологом и политологом С. Хантингтоном [22]. По его теории, мы вступаем в век беспощадной схватки цивилизаций, сложившихся на Земле и отстаивающих свои ценности и жизнеустройство, за тающие ресурсы. Надежды на путь, связанный с конструктивным диалогом цивилизаций, тают.

Будущее мира, вероятно, будет решаться в XXI веке, прежде всего, в социальном пространстве и только во вторую очередь - в экономическом.

На основе этой социальной концепции Д. С. Чернавским была построена динамическая теория информации [23] и в её рамках - модель языковых войн. В основе этой теории лежит понятие ценной информации – таких знаний, которые повышают вероятность выжить для их носителей. Ценной информацией может быть знание языка той страны, в которой ты оказался. Это может быть владение некими технологиями или навыками, следование каким-либо культурным нормам, принадлежность к некоторой конфессии или использование в расчётах определенной валюты.

Модель языковых войн показывает, как меняются в пространстве и во времени концентрации носителей определенных видов ценной информации. Со временем происходит самоорганизация – в ходе конкуренции обычно побеждают носители той информации, которых было больше, и которые были более активны. Например, в языковом пространстве шансы сохраниться у языков, на которых говорит мало людей, и у которых есть более удобные и распространенные альтернативы, невелики. Здесь, как в известной наполеоновской мудрости, «бог на стороне больших батальонов». Вместе с тем, в модели есть место и для случайности (когда система находится в ситуации выбора). Возможно сохранение своей ценной информации, помогающей выжить ее носителям, живущим в труднодоступных регионах или районах с экстремальными условиями, несмотря на то, что их немного.

В качестве ценной информации может выступать следование тому или иному цивилизационному выбору. Ключевыми параметрами, характеризующими носителей данного вида информации, являются два. Первый отражает, насколько жестко они противостоят чужой информации, второй – насколько активно они поддерживают «своих».

Компьютерные расчеты в рамках данной модели были проведены сотрудником ИПМ А. С. Малковым [24]. Особый интерес представляет анализ инерционного варианта (пусть идет как идет), в котором войска соперничающих держав не вводятся на территорию России и столкновение цивилизаций происходит в экономическом, демографическом и культурном пространствах. В этом случае к 2030 году Курилы и Сахалин оказываются в зоне влияния Японии; большие пространства Дальнего Востока, входящие сейчас в состав России, начинает контролировать Китай; Чукотку, Камчатку, Восточную и часть Западной Сибири – США. Возникает мусульманский анклав в Поволжье, сложное переплетение зон влияния на Кавказе и Северо-Западная республика.

Эти результаты около десятка лет назад были представлены на первом телевизионном канале в передаче Александра Гордона «Россия-2030». Тогда они вызвали шок и бурные дискуссии. Однако прошедшие годы сделали предсказывавшиеся тенденции очевидными. Ангела Меркель высказала мысль о том, что природные богатства России за Уралом принадлежат не только нашей стране, но и всему миру, американские газеты регулярно обсуждают планы покупки Восточной Сибири, а Китай, создающий ледокольный флот, выступил с инициативой освоить Северный морской путь, если наша страна не хочет или не может сделать это сама.

В Послании Федеральному собранию 12.12.12. В. В. Путин поставил диагноз современной России. По его мысли, с начала XXI века страна столкнулась с демографической и ценностной катастрофами. И строить новую Россию, выходить из них президент предложил, опираясь на традиционные ценности, среди которых национальная и духовная идентичность; гражданская солидарность; справедливость; нравственность; работа, творчество, компетентность; милосердие, сочувствие; взаимопомощь.

Анализ показывает, что это принципиальное послание активно обсуждалось, «жило» в информационном пространстве не более двух недель. Тем не менее, в исторической перспективе будущее России зависит от того, в какой мере удастся «собрать» общество, опираясь на традиционные ценности, сумеет ли интеллигенция справиться с этой ключевой для нашего отечества задачей.

Изменение жизнеустройства и модернизация социальной системы.

Социальная стабильность в стране в очень большой степени определяется тем, удовлетворены ли люди своей реальностью, видят ли они перспективу и связывают ли будущее своих детей с жизнью в нашем государстве, счастливы ли они, в какой мере ценят свою жизнь и благополучие близких.

С этой точки зрения, ситуация, сложившаяся в 1990-е годы, представляется неудовлетворительной. Это наглядно показывают международные сравнения. До недавнего времени по данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) наша страна находилась на 127-м месте по здоровью населения и на 130-м месте по средней ожидаемой продолжительности жизни мужчин. Индикатором социального неблагополучия является разница в средней ожидаемой продолжительности жизни женщин и мужчин (Рис. 2). Обычно этот показатель растет, когда идет война – мужчин убивают чаще. Однако, как видим, в «лихие 90-е» страна оказалась на ещё большем уровне демографических потерь.

Рис. 2. Разрыв в ожидаемой продолжительности жизни мужчин и женщин. Под «аутсайдерами» понимаются 10 государств, лидирующие по потреблению алкоголя (Сравнение с худшими являются, как показывает опыт, неустойчивым – в зависимости от используемых баз данных этот показатель может существенно измениться). По базе данных ООН.

В качестве «палача» здесь выступает сверхпотребление тяжелого алкоголя. Критическим значением в мире, когда потери из-за сокращения продолжительности жизни, рождения неполноценных детей, связанные со сверхпотреблением алкоголя, оказываются слишком высоки, является 8 литров в пересчете на чистый спирт в год на человека. В России употребляли в течение многих лет 15,6 литров – без малого две критические нормы, что соответствовало первому месту в мире.

В последнем докладе ВОЗ утверждается, что сейчас Россия уступила это грустное первенство (по прежнему потребляя более 15 л в год на человека). (Первое место, судя по отчету 2014 года, занимает Белоруссия – 17 л/чел.год, затем Молдавия – 16 л/чел.год, потом Литва 15,4 л/чел.год, Россия находится на четвертой позиции) [25].

В последние годы, по оценкам экспертов [26], ситуация меняется к лучшему – старики продолжают пить водку, а молодёжь переходит на пиво, которое в меньшей мере вредит здоровью. Россия следует траектории стран «водочного пояса», расположенных на севере Европы, в которых тоже имел место такой переход. Однако происходит это достаточно медленно. Алкогольные проблемы общества – симптомы, болезнь – невостребованность творческого потенциала значительной части общества, социальная апатия, разочарование, разрушительный образ жизни. В огромной степени от интеллигенции зависит изменение такого положения дел.

Известный философ и социолог А. А. Зиновьев назвал социальный строй во многих развивающихся странах и в России 1990-х-2000-х годов «колониальной демократией» [27]. При таком социальном устройстве есть все демократические институты – выборы, парламент, независимый суд, подотчетная власть. Но всё это оказывается имитацией, симулякром («копией копии» или, по определению американского философа Джеймисона, «точной копией, оригинал которой никогда не существовал»). Однако при необходимости декорации отбрасываются и местная или зарубежная демократия жестко управляет обществом, добиваясь своих целей. Наглядный пример колониальной демократии даёт система государственного управления, сложившаяся в последние десятилетия на Украине.

В 2000-е годы всё более важную роль в социологии, философии, культурологии начал играть концепт подлинности, в частности, соответствия личности своей социальной роли, института – своему назначению. В нынешней реальности, виртуальная часть которой стремительно растет, возникает и осознается обществом запрос на истинное, настоящее, оригинальное. В соответствии с пассионарной теорией этногенеза Л. Н. Гумилева императив общества на стадии подъёма – «Будь тем, кем ты должен быть» – отражает это стремление к настоящему. Именно этот императив – быть, а не казаться – и должна реализовать в обществе интеллигенция. Правда, справедливость и истина, в конечном счете, берут верх, дают стратегическое преимущество. Такой взгляд является частью нашей культуры: «Не в силе Бог, а в правде».

Однако тактически, следуя складывающейся конъюнктуре, бюрократии, не справляющейся с задачами управления обществом, удобнее действовать иначе. И в обществе это вызывает разочарование, приводит к появлению пропасти – «власть-народ». Именно с этой ситуацией, к сожалению, Россия многократно сталкивалась в последние десятилетия.

По оценкам экспертов, в среднем исполняется не более 5% решений, принимаемых президентом РФ (в законопроекте о повышении ответственности за неисполнение этих решений фигурирует цифра 30%, но, скорее всего, она сильно завышена). Возникший госаппарат является громоздким, неповоротливым, неэффективным и продолжает расти.

Обратимся к результатам выборов (Рис. 3).

Рис. 3. Зависимость поддержки различных политических партий от явки на избирательные участки на выборах в Государственную Думу в 2011 году. При построении графика использовались данные по избирательным участкам, представленные Центризбиркомом в интернете.

Анализ данных по всем избирательным участкам, представленных Центризбиркомом в сети, позволяет выявить удивительную закономерность. До тех пор, пока явка не превышает 50 %, доля избирателей, поддерживающих различные политические партии на выборах в Государственную Думу, практически не меняется. Такое поведение является одной из основ социологии, обоснованием самой процедуры проведения социологических опросов. Мнение «представительной выборки» – небольшой части социума – отражает взгляды всей большой социальной группы. Увеличение объема набранной статистики не должно менять наблюдаемую картину.

Однако из рисунка видно, что зафиксированные результаты выборов показывают совершенно иное – начиная с 50-процентной явки, стремительно растет поддержка избирателями партии «Единая Россия» и падает процент голосов, отданных всем остальным партиям.

В прикладной математике и в междисциплинарных исследованиях в целом всё больше внимания уделяется обратным задачам [28]. При решении таких задач по результатам наблюдений или измерений, которые всегда делаются с определенной ошибкой, следует наилучшим образом восстановить истинные значения или реальную картину. Пожалуй, первая обратная задача ясно и точно была сформулирована в известном платоновском мифе о пещере. В этом мифе перед узниками пещеры стояла задача по теням предметов, проносимых мимо нее, восстановить картину реальности за пределами их темницы.

Традиционно при решении обратных задач используют априорную информацию или исходят из правдоподобных допущений. В данном случае, если исходить из предположения о независимости результатов от процента явившихся (например, начиная с 10%-й явки), то можно понять, какая доля голосов в пользу правящей партии была обеспечена «применением административного ресурса», и как распределились бы голоса без его применения. Анализ показывает, что этот ресурс обеспечил каждый третий голос в пользу «Единой России» в стране и каждый второй в Москве.

Важно подчеркнуть, что «игры бюрократов» и региональных элит на парламентских выборах в 2011 году проходили на фоне стремления центральной власти к максимально честным выборам. В частности, на президентских выборах 2012 года на избирательных участках были установлены видеокамеры (на что было потрачено более 25 млрд. рублей). И подобных нарушений не было выявлено.

Естественно, масштабные манипуляции в ходе выборов порождают в обществе разочарование, недоверие к власти, социальную апатию. Ряд опросов последних лет показывает, что от 90 до 95% граждан России считали, что они никоим образом не влияют на принимаемые властью решения и не несут за них никакой ответственности. Оборотная сторона такого отношения – стремление возложить всю ответственность на первое лицо и действовать, прикрываясь его властью и авторитетом, в том числе и там, где принимать решения должны сами исполнители.

Современные технологии мониторинга, анализа и контроля стремительно развиваются. Во многих случаях, исходя из официальных данных, несколькими способами можно восстановить наиболее вероятное число вброшенных или переброшенных бюллетеней [29].

Сложившаяся ситуация неблагополучна – уровень доверия к государственному аппарату в обществе очень низок. Историческое время уходит. Система государственного управления не справляется с объектом такой сложности, каким является российское общество, она обслуживает отдельные части социума, игнорируя интересы целого. От интеллигенции, её активности и самоорганизации, зависит изменение социальной ситуации в России к лучшему.

Решение проблемы национально ориентированной элиты.

Решение проблемы России и задачи интеллигенции удивительным образом возвращают нас на век назад, ко времени публикации сборника «Вехи». Этот сборник статей о русской интеллигенции был опубликован в 1909 году, после Первой русской революции 1905 года и почти за десять лет до Октября. В нем разбирался один из важнейших вопросов новейшей российской истории: отношение интеллигенции к власти, к государству. 

Один из авторов сборника П. Б. Струве, несколько раньше, в 1908 году, писал: «Российская интеллигенция, персонифицировав зло, существующее в государстве, с самим государством не устояла перед искушением для разрушения зла разрушить государство» [30]. В своей работе в «Вехах» он уповал на развитие капитализма, догоняющую модернизацию (он считал себя западником), на идеи самосовершенствования и религию и предполагал, что интеллигенция довольно быстро «обуржуазится». Последующее не оправдало его надежд …

Объективно положение интеллигенции в российском обществе противоречиво. Пётр I полагал, что это сословие – просто образованные работники и, подобно остальным, должны воплощать в жизнь «государеву волю». К сожалению, схожим образом трактовала властная элита роль интеллигенции и накануне революции. Однако с петровских времён общество кардинально изменилось, стало гораздо сложнее и «быстрее» – решать многие проблемы надо было намного оперативнее и точнее. Делать это из одного центра, полагаясь только на организацию, стало невозможно – всё большую роль начали играть общественные и профессиональные организации и самоорганизация. Для того, чтобы они успешно справлялись со всеми задачами, им надо было делегировать часть властных полномочий.

С одной стороны, для принятия многих решений и для самого целеполагания власти нужно было бы всё чаще привлекать специалистов, профессионалов. С другой стороны, воплощение многих решений требовало поддержки общества. И для этого и сами решения, и их необходимость нужно было разъяснять гражданам. Но для этого интеллигенция должна была выйти на политическую арену и взять на себя ответственность за многие процессы, происходящие в обществе. Это особенно важно в переломные моменты истории. Недопонимание этого и властью, и интеллигенцией и в 1910-х, и в 1980-х годах предопределило крупнейшие социальные катастрофы России XX века.

С другой стороны, без активного взаимодействия с властной элитой интеллигенция не может успешно решать свои профессиональные задачи и выполнять свою социальную роль. Здесь открывается соблазн социального сервилизма. Его прекрасно иллюстрируют слова известного российского режиссёра и общественного деятеля: «Любая власть от бога, а мы всегда при власти».

С другой стороны, исполнять указания, поддерживать социальную стабильность должен государственный аппарат. Наполеон считал, что именно этот аппарат наравне с армией играет роль станового хребта страны. Он начал награждать чиновников высшими орденами Франции «за усердие в чиновничьей службе». Роль государственного аппарата за прошедшие два столетия ещё более возросла.

Интеллигенция должна обеспечивать связь между субъектом и объектом управления, открывать новые возможности и представлять будущее, не дублируя государственный аппарат, решающий задачи настоящего. Поэтому по своей природе этому социальному слою чужда самоуспокоенность и присуща определённая оппозиционность. Чтобы двигаться по пути перемен в будущее, нужна обоснованная, аргументированная критика настоящего. И здесь есть другой соблазн – ориентация на свержение существующей власти и установление новой. Ситуация усугубляется тем, что в том же самом заинтересованы геополитические оппоненты России …

В новой роли интеллигенции есть и ещё одна серьёзная опасность – это возникновение «узкого специалиста», знающего «всё ни о чём» и его несоответствия новой социальной роли, заставляющей выходить за рамки своей узкой специальности. На эту опасную болезнь обращал внимание выдающийся испанский философ Ортега-и-Гасет в книге «Восстание масс»: «Специалист служит нам как яркий конкретный пример «нового человека» и позволяет нам разглядеть весь радикализм новизны. Раньше людей можно было разделить на образованных и необразованных, на более или менее образованных, на более или менее необразованных. Но «специалиста» нельзя подвести ни под одну из этих категорий. Его нельзя назвать образованным, так как он полный невежда во всём, что не входит в его специальность, он и не «невежда», так как он всё-таки «человек науки» и знает в совершенстве свой крохотный уголок вселенной. Мы должны были бы его назвать «учёным невеждой», и это очень серьёзно, это означает, что во всех вопросах, ему неизвестных, он поведёт себя не как человек, незнакомый с делом, но с авторитетом и амбицией, присущей знатоку и специалисту» [31].

«Прививка» от этой опасной социальной болезни («талантливый человек талантлив во всём») связана с повышением уровня общего образования, укреплением связей между естественнонаучной и гуманитарной культурами и распространением междисциплинарных идей в обществе. К сожалению, и средняя, и высшая школа России в общей массе пока очень и очень далеки от этого идеала.

Есть ли способ примирить очерченные противоречия и эффективнее использовать возможности российской интеллигенции? По-видимому, есть, и связан он с переформатированием, модернизацией российской элиты, повышением в этом крайне важном социальном процессе роли интеллигенции.

Трудно не согласиться с известным российским историком Андреем Фурсовым [32], что в настоящее время мы в России имеем дело не с элитой, а с «привластной группой». Отличие этих понятий наглядно поясняет директор Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) В. Фёдоров [33]:

«Элита субстанциональна! То есть, короли сменяются, а элита остаётся … Элита воспитывается не годами, а веками, и она играет огромную роль в управлении страной. Фактически, именно она, а не монарх задаёт стратегические ориентиры и ценностные образцы, решает, что хорошо, а что плохо, вырабатывает правила игры… А у нас есть не элита, а привластная группа, которая полностью зависит от первого человека, будь то монарх, генсек или президент. Поэтому она почти ничего не делает самостоятельно. У неё два инстинкта: либо угадать желание правителя, либо украсть и убежать, потому что всё время угадывать желания правителя довольно утомительно. Ровно такую элиту мы имеем и сейчас. Отличие только одно: последние два десятилетия наша привластная группа считала настоящей властью не Кремль, а Вашингтон. Соизмеряла все действия с интересами и указаниями тамошнего обкома».

Отсюда понятен курс президента на «национализацию элиты», на необходимость определяться привластной группе на кого ориентироваться – на Россию или на заграницу. Эта проблема коснулась и части российской интеллигенции.

Однако это только первый шаг. Остальные требуют продумывания и развития теории элит как одного из важнейших в настоящее время направлений отечественной социологии. Наличие сильной элиты придаёт устойчивость обществу и «упругость» социальной структуре. Вероятно, советская элита и интеллигенция просто не успели сложиться, поэтому развалить огромные иерархические организации – КПСС, Советскую армию, ОПК, Академию и множество других – оказалось довольно просто. Не сложился уровень самоорганизации, когда элементы системы гораздо в большей мере защищают интересы всего сообщества и в меньшей мере преследуют узко понимаемые эгоистические интересы, чем в последние десятилетия СССР и первые десятилетия новой России.

Вероятно, именно сейчас открывается окно возможностей и для формирования элиты, для роста эффективности созидательной деятельности интеллигенции и для перемен к лучшему.

Этому способствует повышение уровня доверия ряду социальных институтов России. Многие социологи считают, что для успеха реформ и социальной стабильности необходимо наличие 5-6 таких институтов, которым доверяло бы большинство населения. Уровень доверия можно оценить как разность между долей граждан доверяющих данной организации и не доверяющих.

До 2000-х года таких институтов в стране не было, поэтому надеяться на успех каких-либо реформ без поддержки общества не приходилось. Ситуация кардинально изменилась с избранием на пост президента РФ В. В. Путина. Институт президента РФ получил большой кредит доверия (Рис. 4).

Властная пятерка

Синхронная пятерка

Рис. 4. Динамика уровня поддержки различных социальных институтов. Зависимости построены по данным Всероссийских опросов, проводившихся ИСПИ РАН. Термин «видность доверия» пришел в социологию из оптики. Этот показатель равен отношению разности числа доверяющих и не доверяющих к их сумме.

Была поставлена задача повысить уровень доверия и к другим институтам. Решение этой задачи заняло больше десяти лет, но к настоящему времени таких институтов уже есть несколько – Русская православная церковь, правительство, президент, Академия наук. Уровень согласия в обществе существенно вырос – это открывает новые возможности.

Огромный рост поддержки власти оказался связан с вхождением Крыма в состав Российской Федерации [33]. В частности, по данным ВЦИОМ 74% считают, что Россия правильно поступила, приняв Крым в состав Российской Федерации, 71% полагает, что для России сейчас важнее порядок, даже если для его достижения придётся пойти на некоторые нарушения демократических принципов и ограничение личных свобод. В середине марта 2014 года 80% опрошенных считали, что России следует до конца бороться за право обладать Крымом, он того стоит. Общество сплачивает внешняя угроза – в 2014 году 49% опрошенных полагали, что отношения России с Западом в последнее время ухудшаются (36% считали, что не меняются).

Именно сейчас в связи с необходимостью решения острых общих задач может начаться формирование национальной элиты и интеллигенции, которые будут формулировать, транслировать, объяснять, убеждать, организовывать.

Мобилизация общества и активное участие в решении ключевых задач России.

«Россия переживает глубочайший кризис, причём не только экономический и политический, но, может быть, в первую очередь кризис духовный, идейный, мировоззренческий … Очень широкий круг интеллигенции бессознательно участвует в разрушении Отечества по причине слепоты и равнодушия. Образованные творческие люди не видят принципиальной разницы между великими потрясениями и великой Россией в столыпинской альтернативе», – пишет учёный старшего поколения, сотрудник ИПМ им. М. В. Келдыша РАН К. В. Брушлинский [34]. По сути, последние 30 лет превратили Россию в придаток «развитых стран». Т. М. Глушкова так описывает произошедшую метаморфозу: «Но был весь мир провинцией России, теперь она – провинция его…».

России в очень короткий срок придётся очень много научиться делать самой – защищать, лечить, учить, создавать современную инфраструктуру и многое другое. Наша страна в 1990-е годы была остановлена под гайдаровскими лозунгами о том, что всё, что будет надо, мы купим, что, в общем-то, можно не напрягаться. Название первой советской бомбы – РДС-1 её создатели расшифровали как «Россия делает сама», и во многих отраслях российской экономики к этому императиву сейчас придётся вернуться.

Несмотря на сложную международную обстановку, основными проблемами России являются не внешние, а внутренние. «Крымский импульс» не должен уйти в песок. Одна из масштабных задач, в которой роль интеллигенции огромна – создание современной армии. Многие эксперты утверждают, что если ядерное оружие в XX веке было оружием сильных, то в XXI оно станет «последней надеждой» для слабых. Военные задачи будут решаться иными средствами. По оценкам ряда экспертов Академии военных наук, по обычным вооружениям (без учёта ядерной компоненты) военные возможности нашей страны относятся к общим возможностям стран блока НАТО как 1:60. В этих условиях очень непросто Родину защищать.

В подобной ситуации наша страна находилась в период с 1945 по 1949 год, когда у США были и ядерные заряды, и средства их доставки, а СССР был объектом ядерного шантажа. История советского ядерного проекта наглядно показывает, что решающую роль сыграли выдающиеся способности очень узкого круга исследователей и организаторов, а также общий высокий уровень образования и многих наук в стране – физики, химии, геологии, материаловедения, математики [35].

Выдающиеся люди, которые определяют облик эпох, вырастают на крупных, принципиальных, важных для общества задачах. И сейчас наступает именно такая эпоха.

В годы первых пятилеток сверхусилия потребовались для того, чтобы создать современную промышленность. И перед новой Россией стоит та же задача. Нужно восстанавливать или отстраивать заново фармацевтику, микроэлектронику, космическую отрасль, индустрию программного обеспечения, авиастроение, и многое другое в более сложных условиях, при меньших ресурсах, в более сжатые сроки, чем в случае СССР. Кроме того, необходимо срочно создавать отрасли, соответствующие ядру VI технологического уклада – биотехнологиям, новой медицине, робототехнике, когнитивным технологиям, новому природопользованию, полномасштабным технологиям виртуальной реальности. Объективно запрос на активную, творческую, ответственную интеллигенцию огромен!

Ещё одной исторической задачей, решение которой и определит будущее России, является освоение пространств страны. Располагая 30% минеральных ресурсов планеты, Россия производит примерно 2,9% валового глобального продукта, а ее доля в мировом высокотехнологическом секторе составляет 0,3%. Огромные ресурсы практически не используются. Для сильной России - это огромный потенциал развития. Для слабой, не способной противостоять геополитическим оппонентам – большая опасность. На территории Сибири проживает около 13,5 миллионов человек. Практически не заселены огромные территории в европейской части, в том числе в зоне Черноземья.

В стране имеется огромный потенциал развития, но для его использования нужна не только смена экономического курса и отказ от больших надежд, возлагаемых на «зарубежных инвесторов», переход от «экономики трубы» к «экономике знаний», но и изменение настроения в обществе, ясных представлений о масштабе больших задач, которые могут дать большие силы.

Традиционный взгляд современных российских западников, как и в петровские времена, сводится к призыву заимствовать те или иные элементы западной социальной структуры или политической культуры [36]. Например, это может быть повышение роли законодательного регулирования, акцент на малом бизнесе или защите интеллектуальной собственности. Однако общество является целостной системой, отторгающей одни «социальные изобретения» и принимающей другие.

Вероятно, судьбу России определит вера народа и его интеллигенции в великое будущее страны, надежда на свои силы, на способность ответить на исторические вызовы XXI века и любовь к Отечеству.

В заключение считаю необходимым поблагодарить А. В. Подлазова за любезно предоставленные иллюстрации и многочисленные дискуссии, а также своих коллег из РАНХиГС и РГГУ за активное и плодотворное обсуждение представленных в этом тексте идей, взглядов и результатов, а также Российский гуманитарный научный фонд, (проект 12-03-00387) и Российский фонд фундаментальных исследований (проект 12-06-00402), поддержавших эту работу.

Литература.

1. Захаров А.М. С русским характером в Поднебесной. – М.: Парадиз, 2013 – 300с.

2. Бир С. Мозг фирмы. Изд. 2-е. – М.: Едиториал УРСС, 2005 – 416с.

3. Кто тут не любит Россию. Во всём мире к нашей стране лучше всего относится молодёжь // Русский репортёр, 2014; 6-13 февраля, с.58-59.

4. Малинецкий Г.Г., Иванов В.В. Мировая наука и будущее России // Изборский клуб. Русские стратегии. с.32-63.

5. Винер Н. Кибернетика. – М.: Сов. Радио, 1968.

6. Малинецкий Г.Г. Чтоб сказку сделать былью … Высокие технологии – путь России в будущее. Изд. стереотип. – М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2014 – 224с. – (Синергетика: от прошлого к будущему, №58. Будущая Россия, №17.)

7. Хакен Г. Синергетика. – М.: Мир, 1980, 408с.

8. Безручко Б.П., Короновский А.А., Трубецков Д.И., Хромов А.Е. Путь в синергетику. Экскурс в десяти лекциях. – М.: КомКнига, 2005 – 304с. – (Синергетика: от прошлого к будущему)

9. Майнцер К. Сложносистемное мышление: Материя, разум, человечество. Новый синтез. – М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009 – 464с. – (Синергетика: от прошлого к будущему)

10. Новые идеи в социологии / отв. Ред. Ж.Т.Тощенко. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2013 – 479с. – (Серия «Magister»)

11. Тоффлер Э., Тоффлер Х. Война и антивойна: Что такое война и как с ней бороться? Как выжить на рассвете XXI века. – М.: АСТ: Транзиткнига, 2005 – 412с. – (Phylosophy)

12. Медоуз Д.Х., Рандерс Й., Медоуз Д.Л. Пределы роста: 30 лет спустя. – М.: БИНОМ, Лаборатория знаний, 2012 – 358с.

13. Пять побед Путина // Эксперт, 2013, №37, 11с.

14. Форрестер Д. Мировая динамика. – М.: ООО «Издательство АСТ»; СПб: Terra Fantastica, 2003 – 379c. – (Philosophy)

15. Левашов В.К. Мировой экономический кризис и устойчивое развитие / Новые идеи в социологии, ред. Ж.Т.Тощенко. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2013 – 479с. (Серия «Magister»), с. 214-239.

16. Махов С.А. Математическое моделирование мировой динамики и устойчивого развития на примере модели Форрестера / Новое в синергетике. Новая реальность, новые проблемы, новое поколение. – М.: Наука, 2002 – с. 79-101. (Информатика: неограниченные возможности и возможные ограничения)

17. Бадалян Л.Г., Криворотов В.Ф. История. Кризисы. Перспективы. – М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010 – 288с. – (Синергетика: от прошлого к будущему. Будущая Россия)

18. Валлерстайн Э. После либерализма. – М.: Едиториал УРСС, 2003 – 256с.

19. Шубин А.В. Споры на век. Учёные до сих пор по-разному смотрят на Брестский мир // Поиск, 2014, №16, с.22.

20. Бак П. Как работает природа: Теория самоорганизованной критичности. – М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2014 – 276с. – (Синергетика: от прошлого к будущему)

21. Гидденс Э. Изд. 2-е. – М.: Едиториал УРСС, 2005 – 632с.

22. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций – .М.: ООО «Издательство АСТ», 2003. – 603 – (Philosophy).

23. Чернавский Д.С. Синергетика и информация (Динамическая теория информации) Изд.2-е. – М.: Едиториал УРСС, 2004. – 288с. – (Синергетика: от прошлого к будущему).

24. Малинецкий Г.Г. Из прошлого в будущее / в кн. Турчин П.В. Историческая динамика: На пути к теоретической истории. – М.: Издательство ЛКИ, 2010.-368с. – (Синергетика: от прошлого к будущему), с. 9-33.

25. Нешевец М.Россияне пьют в год по 15 литров // Метро, 2014, 13.05., с.6

26. Немцов А. Мы стали меньше выпивать//Метро, 2014, 13.05., с.6

27. Зиновьев А.А. Логическая социология: избранные сочинения. М.: Астрель, 2008. – 606с.

28. Тихонов А.Н., Арсенин В.Я. Методы решения некорректных задач. Главная ред. физ.-мат.лит-ры изд-ва, «Наука», М., 1974 – 224с.

29. Подлазов А.В. Опыт анализа массовой электоральной статистики//Социологические исследования, 2014, №8 /в печати/.

30. Струве П.Б. Российская интеллигенция и могущество России // Вопросы философии, 1992, №12, с.65.

31. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2002.-509с. – (Philosophy).

32. Фурсов А.И. Вперед к победе! Русский успех в ретроспективе и перспективе. («Коллекция Изборского клуба»). – М.: Изборский клуб, книжный мир, 2014. – 320с.

33. Скоробогатый П. Украина на российских кухнях//Эксперт, 2014, №15, с. 46-50.

34. Брушлинский К.В. Ему была нужна великая Россия /в кн. Келдыш М.В. Творческий портрет по воспоминаниям современников. – Наука, 2002. – 400 с. – с.361-367.

35. Кудряшов Н.А. Берия и советские ученые в атомном проекте. – М.: НИЯУ МИФИ, 2013 – 528с.

36. Магарил С.А. К вопросу о русском национальном характере // Современная научная мысль, 2014, № 2, с.34 - 48.

37. Подлазов А.В. Методы анализа социологических данных, Препринт ИПМ, 2011.