Георгий Малинецкий

Сейчас происходит пересдача карт Истории. Американская империя клонится к закату. В этой связи вспоминается известная арабская мудрость: «Когда караван поворачивает назад, хромой верблюд становится первым». Перед Россией и её оборонным комплексом на некоторое время открывается окно новых возможностей.

Важно, чтобы это время не было упущено. А по сию пору у нас положение не завидное. Мы широкой поступью шагаем в ад очередной мировой войны, где следующим оружием будет простая дубина для проламывания черепа себе подобного в битве за оставшиеся ресурсы и овладение самками. Человечество в очередной раз возродится, да кто тогда про нас вспомнит с нашими нынешними благими устремлениями, если мы сами их сегодня не материализуем наперекор всему тому безумию, что сейчас в мире творится.

В Севастополе на Малаховом кургане, на Сапун-горе, в Севастопольской бухте при рассказе о первой обороне Севастополя охватывает чувство гордости и горечи. Гордости за нашего героического самоотверженного солдата, готового грудью закрыть Родину, и горечи – от того, что того оружия, которое было нужно нашим солдатам, тогда не оказалось, что не уберегли мы в ту оборону наших прославленных полководцев адмиралов Корнилова, Нахимова, Истомина. И действительно, английские войска были снабжены нарезным оружием, а русские – гладкоствольным, у которого дальность стрельбы гораздо меньше. Флот наших противников был паровым, а корабли России, в большой степени, парусными. И на новом историческом рубеже очень не хотелось бы оказаться в ситуации, когда русскому солдату придется платить жизнью за несовершенство отечественного оружия.

По оценке ряда экспертов, по обычным вооружениям соотношение военного потенциала России и совокупного потенциала стран-членов НАТО – 1:60. Этим и определяется острота, сложность и масштаб задачи модернизации общества, экономики и оборонного комплекса России.

Сегодня русские патриоты плечом к плечу со своими украинскими братьями сражаются в Новороссии. Если не удержится Новороссия, то за ней последует война в Крыму, а затем и в Москве. Отступать некуда. Американские режиссеры украинской трагедии готовы сражаться с Евросоюзом и Россией до последнего украинца.

Огромные ресурсы США и предельная жестокость по отношению к «чужим» заставляет готовиться к худшему – внутриукраинский конфликт может быть разожжен до уровня, на котором участие России в гражданской войне на Украине станет неизбежным. По телевизору нам показывают неразбериху в украинской армии, сбиваемые вертолеты, солдат, не желающих стрелять, однако это не должно вводить в заблуждение. Запад начал финансировать украинскую войну оперативно и масштабно. Вооруженные силы Украины быстро набираются боевого опыта. По оценкам экспертов Академии военных наук, на Украине есть 3000 российских танков и более 300 самолетов, расконсервация которых началась. При достаточном финансировании Украина может поставить под ружье к октябрю 300 тысяч, а к декабрю 500 тысяч человек. Самое время подумать об оружии.

В соответствии с теорией выдающегося русского экономиста Н. Д. Кондратьева войны, кризисы, революции определяются сменой технологических укладов. В военной сфере уклады отличаются также и средами, в которых происходит столкновение противоборствующих сторон.

С 1970-х годов развитие ведущих стран определяет V технологический уклад. Его локомотивные отрасли связаны с микроэлектроникой, телекоммуникациями, малотоннажной химией, технологиями работы с массовым сознанием. В военной области к «театрам военных действий» добавились информационное пространство и, отчасти, космос. Начала развиваться концепция сетецентрических войн (многие её элементы сыграли важную роль в «Войне в заливе» - Ирак, 1991 год).

Эти перемены не были в должной степени оценены советскими специалистами и руководителями – ядерное оружие создавало иллюзию полной защищенности. А затем страна втянулась в бесплодные разрушительные реформы. Цена «пропущенного» Россией технологического уклада огромна. Сейчас нам трудно оценить насколько.

Военная сфера, экономика, геополитика ведущих держав в интервале 2015-2050 годов будет определяться VI технологическим укладом. Его ключевыми технологиями, вероятно, станут биотехнологии, новая медицина, нанотехнологии, новое природопользование, полномасштабные технологии виртуальной реальности, роботехника, высокие гуманитарные технологии. Вероятно, основными сферами противоборства в ходе развития этого уклада станет сознание и нанопространство.

Научно-технической основой развития VI уклада является технологическая платформа Socio Cognito Bio Info Nano (SCBIN), которой в странах-лидерах уделяется огромное внимание. Во главе угла стоят гуманитарные технологии, которые позволяют наиболее эффективно использовать потенциал отдельных людей, групп, социальных структур. Главным инструментом в экономических противостояниях и открытых вооруженных конфликтов остаются люди.

Приведем пример. Экономика, основанная на знаниях, опирается на генерацию изобретений, нововведений, инноваций, альтернативных технических решений на разных этапах разработки изделия, а затем на процедуру экспертизы и отбора лучшего. На языке кибернетики это называется управление разнообразием в процессе разработки.

Например, при изготовлении изделия на этапе эскизного проекта привлекаются 10 фирм, каждая из которых предлагает и развивает свой путь решения поставленной задачи. Затем через год проводится экспертиза, анализ сделанного ими и отбираются три лучших исполнителя для выполнения технического проекта. Затем через год ещё раз проводится экспертиза и сравнение технических проектов на основе которых и выявляется победитель, получающий заказ на разработку рабочей конструкторской документации.

К сожалению, этот разумный путь очень плохо дается отечественной бюрократии, обслуживающей ОПК. Она стремится на первом этапе выбрать одного «любимого» исполнителя и целиком положиться на него. Однако, как правило, в начале разработки неизвестно, что окажется лучшим, и, уменьшив разнообразие, «поставив на одну лошадь», мы получаем намного худшие результаты, чем могли бы, и не развиваем научно-техническую среду ОПК, создавая и поддерживая конкуренцию.

В последние 10 лет в центре внимания оказались когнитивные технологии – инструменты работы со знанием, которые позволяют коллективу вырабатывать более эффективные и точные решения, чем каждому его члену по отдельности. Эти исследования, начатые в 1970 году в Институте прикладной математики им. М. В. Келдыша Академии наук (ныне ИПМ РАН) в научной школе академика И. М. Гельфанда, позволили выделять, формализовать и эффективно использовать скрытое знание выдающихся специалистов, работающих в разных областях, в компьютерных системах поддержки принятия решений. Это направление нашло развитие в концепции когнитивных центров, которые в настоящее время разрабатываются и создаются в интересах различных организаций в ИПМ.

Пока такие инструменты используются в отечественном ОПК недостаточно. С одной стороны, важность подобных систем недооценивается в высших эшелонах власти. С другой стороны, как показало обсуждение этого комплекса проблем в Общественной палате РФ, в настоящее время в силовых структурах и органах государственной власти не хватает 17 тысяч аналитиков. Именно их и стоило бы ориентировать на новую технику, а не на старое оборудование, в котором реализованы наработки предыдущего поколения управляющих систем.

В определении тенденций развития военной техники огромную роль играли не только военные инженеры и аналитики, но и фантасты, футурологи, специалисты, занимающиеся междисциплинарными исследованиями. Особого внимания заслуживает прогноз Станислава Лема, который он дал в 1986 году в статье: «Системы оружия двадцать первого века или эволюция вверх ногами».

Лем предвидит тупик, связанный с огромной ценой и небольшим числом образцов стратегического вооружения – динозавров IV технологического уклада (стратегический бомбардировщик В2 – 2,5 млрд. $, авианосец – 10 млрд. $). Использование одного такого «образца» может нанести неприемлемый ущерб крупной стране и, в конечном счёте, изменить историю человечества. Развитие систем вооружений, вероятно, пойдёт на других уровнях и в других направлениях:

- удешевление оружия («дешёвое побеждает дорогое» подобно тому как противотанковые управляемые реактивные снаряды (ПТУРсы), будучи в 1000 раз дешевле танка, по сути, остановили эволюцию этого вида вооружений);

- обезлюживание боевых действий (человек оказался самым слабым звеном во многих системах вооружений – его слишком долго и дорого учить и трудно защитить), машины должны бороться против машин;

- уменьшение размеров образцов оружия и рассредоточение боевых машин (от беспилотников и команд роботов, готовых к коллективным действиям, до «умной пыли» и микроорганизмов, способных нанести противнику больший ущерб, чем собственному населению).

Следствием этого анализа является осознание важной бифуркации происходящей в сфере вооружений. Наиболее востребованными становятся лёгкое оружие (снайперские винтовки, бронежилеты, пистолеты, нелетальное оружие и т.д.) в сфере «люди борются против людей» и «безлюдное оружие» – «машины борются против машин» (беспилотники, роботы, компьютерные вирусы, генетическое оружие).

Другой вывод – появление возможностей для «криптовойн» и «медленных войн». При таком образе военных действий цели достигаются намного медленнее, чем в обычных войнах, но, как правило, незаметно для более слабого противника, не располагающего технологическими возможностями атакующей страны. Ослабление противоборствующих сторон происходит в результате «странных» эпидемий, эпизоотий, «стихийных» бедствий, чрезвычайных ситуаций, снижения эффективности управления войсками и государственного аппарата, ухудшения здоровья и деградации системы образования, применения техник информационного воздействия на народ и элиты. Грань между войной и миром стирается. «Оранжевые революции» показывают, что прогресс в этой области оказался стремительным.

На украинской войне, как и во многих других локальных конфликтах, огромную роль играют снайперы. Однако снайпер – это прекрасные данные, отличный наставник и годы тренировки. В настоящее время в США прошла испытание «умная пуля», которая может наводиться по лазерному лучу и менять свое направление в ходе движения к цели. Точность попадания на дистанции 2 км при этом увеличилась на 98%. Иными словами, имея такое оружие, каждый солдат приобретает возможности снайпера.

Важнейшей сферой военного противостояния стало информационное пространство. Эрик Сноуден рассказал, что в настоящее время США имеют возможность следить за разговорами, электронной почтой и смс-сообщениями более 1 миллиарда человек, включая первых лиц многих государств. По оценкам экспертов, в известной операционной системе Windows около 50 тысяч ошибок (уязвимостей). Разведка использует примерно 1-1,5 тысячи, присматривая за тем, что делают люди, вызывающие у них интерес. Поэтому, не располагая эффективной защитой своих компьютерных систем, мы оказываемся прозрачными для своих возможных противников. К сожалению, в России компьютерные войска были созданы на 20 с лишним лет позже, чем во многих других странах. Остается надеяться, что в этой, крайне важной области, мы не только медленно запрягаем, но и быстро ездим.

Советский оборонный комплекс, полагаясь на ракетно-ядерный щит, считал приемлемым догоняющее развитие («мы сделаем то же самое, что и лидеры, но через 10 лет») и следовал «стратегии сильного» (создание сравнимого потенциала и оружия для любого уровня конфликта и всех вариантов боевых действий).

В настоящее время такой подход неприемлем – если валовой внутренний продукт (ВВП) СССР составлял около 60% от ВВП США, то сейчас российский ВВП составляет лишь 6% от американского. Отсюда следует, что мы вынуждены следовать «стратегии слабого» и создавать асимметричные угрозы возможным противникам и не догонять, а опережать в нескольких очень точно выбранных направлениях.

Выдающийся военный теоретик – Карл фон Клаузевиц – предложил чеканную формулу, утверждающую, что война – это продолжение политики другими средствами. Вторая половина XX века убедила, что в нынешней реальности даже не пополнение арсеналов, а только разработка новых типов оружия является очень эффективным инструментом политики. Она расширяет зону стратегической неопределённости и увеличивает риски потенциальных агрессоров.