Тёщу, потомственную дворянку Тимковскую, воспитывал до Великой Отечественной войны как родную дочь сын крестьянки Назаровой из Мёдуш, закончивший ВУЗ и работавший инженером в Академии Связи. Его фамилию она и носила. Уйдя добровольцем на Ленинградский фронт в первый же год войны с фашистами, он сложил голову, оставив нам в наследство усадьбу матери с домом, который немцы сожгли при отступлении. Дом, перетащив остаток брёвен на новое место, тёща с матерью-дворянкой, но с советскими орденами, после войны отстроили, а участок земли, пока были живы старики и традиции, в деревне, естественно, считался землёй Назаровых.

Когда грянула перестройка и наворовавшие в советское время жулики всех мастей стали хапать («приобретать» по буржуйским правилам) всё, что «можно», нагрянули они и в благодатную деревушку Мёдуши. Им в этом «постарался» помочь, делая себе стартовый капитал для светлого капиталистического будущего бывший тогда председателем сельсовета Воронов, распродавая якобы фундаменты (землю ещё продавать было нельзя). Полезли (не без помощи местной кулачки, отцу которой когда-то мать тещи разрешила поставить дом на месте назаровского сгоревшего и который, в отличии от его детей, до последних дней жизни заглядывал в энциклопедию и приходил ко мне за разъяснениями) эти мелкие березовские на землю Назаровых, на якобы фундаменты, которых в захватываемых участках у Назаровых отродясь и не было.

Воевать с этими нуворишами ни по красному, с шашкой наголо, ни по чёрному, оформив по буржуйским правилам на них аренду за использование земли Назаровых, я не стал, а просто объяснил и им, и земельным чинушам разного уровня, что за этот клочок земли Назаров голову сложил, и я в память о нём трогать отгороженную часть земли не позволю. А чинушам добавил, что помимо покорной очереди перед их кабинетами у них за спиной есть большая очередь желающих попасть на их «хлебное» место, и я имею возможность опубликовать информацию об их махинациях с «наследование» участков «мёртвых душ». И тогда очередь за спиной сама подвинет их с первого места в самый конец. Так что дальнейшие поползновения на землю Назаровых прекратились, и на ней летом подрастает и набирается сил для непростой жизни в современном дурдоме уже, по крайней мере, пятое поколение – мои внуки. Да и мне, когда, как пел еврей с русской душой Женя Клячкин, надо «остановиться, оглянуться», то это лучше сделать в перерыве между лопатой, топором, пилой и молотком с сигаретой в кресле у крыльца дома, под лапами 50-летней ели, чем «на каком-то этаже» социальной лестницы. Припасть к сырой Земле-матушке, чтобы набраться, как былинный богатырь, сил для дальнейших дел, гораздо полезнее.

«Бедные люди» же, положившие жизнь на «золотой парашют» в виде узелка в социальной структуре, потому и деградируют как личности настолько, что страшатся даже в мыслях уйти из ареала «своего» узелка, тем более посмотреть на всю структуру в целом (во многом пещерную, со стороны или с высоты полёта мысли). И, как следствие, они как индивидуумы с какого-то момента прекращают рост и даже деградируют. Поэтому они, держась за отвоёванное «место под солнцем» до «победного конца» - до смерти, и стараются уже подстраиваться под слова и мысли подросшего и подрастающего поколения, лишь позой, атрибутикой и секретаршами изображая свою значимость. Мне же, думаю, как и всем не деградировавшим и не впавшим в маразм старикам, хорошо видно, что более молодые, хоть условия жизни и изменились, пытаются решать всё те же проблемы, что и мы в их возрасте без айпадов и компьютеров. Слушая за утренним кофейком с сигареткой «Маяк» (в основном, из-за новостей), в окрестности новостного времени натыкаешься на «умные» рассуждения молодых для меня (50-40-летних) и совсем молодых для меня (30-20 летних) о проблемах жизни в человеческой среде, которые и мы обсуждали в студенческих посиделках за бутылочкой дешёвого вина (и которые, естественно, считаешь уже пройденным этапом – решёнными проблемами).

Конечно, помня о собственном желании в их возрасте быть самостоятельным и понимая в каком дурдоме сейчас им приходится выживать, я при личных беседах стараюсь уже не только не навязывать своё мнение, но и не давать конкретных ответов-решений даже своим детям, и даже своим внукам. Общее своё понимание окружающей нас Природы и Человеческой Среды, позволяющее как закон сохранения, как правила отбора отсекать ложные суждения и не тратить на их развитие время, я оставляю для своих статей, в которые рекомендую иногда по некоторым вопросам заглядывать. Но однажды один читатель мне обиженно написал, что в моих статьях много воды. Я не стал ему напоминать известную байку, как слепого подводили с разных сторон к слону и спрашивали, когда тот пощупает: «На что слон похож?», а просто написал: «Учите русский язык». А когда он ответил, что не понял, я спросил: «Сколько, на его взгляд, воды в «Войне и Мире» Льва Толстого, а тем более в многочисленных рассуждениях-толкованиях этого произведения?».

В этом плане большая беда современной науки, что великий и могучий русский язык у неё на задворках, даже у русских учёных. Я, лично, был знаком с очень толковыми теоретиками, но у которых, судя по выскакивающим из них фрагментам, мыслей пруд пруди (тут и Миша Кучиев, нашедший в конце двухчасового занятия, посвящённого решению квантово-механической задачи, занявшему у преподавателя две доски, решение в одну строчку, тут и бомжевавший в Португалии Серёжа Дороговцев, ставший ведущим специалистом в нейронных сетях и которого обозвали гиперум), но слабое владение ими русской речи, видел, приводило и к перевиранию их работ молодыми «специалистами», воспринимавших их монографии как библии. В молодости мы были не случайно близки, и дополняли, и, обмениваясь не только словами, но и мыслями, могли поправлять друг друга. Но судьба нас давно развела, и не знаю, как им, но мне их часто не хватает – дистанционно обмениваться мыслями не получается, так же как и снимать мигрени рукой на большом расстоянии от субъекта. Вижу, что на базе их работ юный «специалист» несёт белиберду, но вижу, что он выйти в логике за ареал введённых моими друзьями молодости терминов не в состоянии, а используемая-то терминология содержит внутреннее противоречие, и мой вопрос-то не к докладчику, а к автору терминологии, к Мише или к Серёже.

Так, например, один неплохой теоретик стал рассказывать о квантово-механических решениях, полученных в среде без периодичности, и рисовать их в виде графиков в зоне Бриллюэна. Я его спрашиваю: «Как же ваши решения оказались в зоне Бриллюэна, само существование которой определяется периодичностью?». Он в растерянности что-то лопочет, поняв свой ляп. И мы с ним, возможно, нашли бы разумное решение прямо на семинаре, и это, наверняка, подняло бы научный уровень всех присутствующих, но от бюрократа, пролезшего (и уже прочно) в завлабы (не без моей, в своё время, помощи – в застойный период науки приходилось и мне выбирать из двух зол меньшее), и который вообще ничего не понимал из докладываемого, последовал начальственный окрик: «Это дискуссия, прекращайте, это в кулуарах». В молодости я застал ещё то состояние науки, когда научный подход превалировал в академической среде, и нашёл бы «пару ласковых слов» для этой бездари, сующей своё свиное рыло в калашный ряд идей. Но в сепарированной перестройкой академической среде, состоящей уже, в основном, из крепостных физиков, к коим во многом можно отнести и докладчика (уже вписавшего эту бездарь в соавторы), мой «диспут» с чинушей лишь навредил бы крепостным (чего я не желал, а за себя я не боялся), а последующее моё выступление на Большом Учёном Совете о том, что силами чинуши в лаборатории фактически науки не осталось, вызвало лишь гробовое молчание и догадки: а какая подоплёка, не имеющая никакого отношения к науке под моим выступлением?

Обюрократившаяся «научная» верхушка предпочла сохранить формальное статус-кво, пусть и без науки. А мне брать на себя ответственность за прогнивший фрагмент-коллектив и бороться с научными чинушами так же как с земельными не имело смысла – только отвлекло бы от научных поисков, ради занятия которыми я пожертвовал многим, в том числе и местом в Обкоме ВЛКСМ (где и Путины послушно сидели на организованной мною в Доме Политпросвящения Школе Комсомольского Актива, и Валю Матвиенко, секретаря по ПТУ, назначали при мне Первым Секретарём, а мутки и прочие бегали на побегушках заглядывая в рот с немым вопросом: «Чего изволите?»). Так что признаю: в конечном счёте, за крах всей РАН и я тоже несу ответственность. Но и от моей попытки спасти РАН в последний момент научные чинуши отказались, понимая, что я лично на себя возьму ответственность за научную ревизию их академической и докторской значимости. А то, что я могу это сделать по широкому кругу вопросов, думаю, видно и из спектра моих научно-популярных статей.

Есть немало правильных слов, чтобы остановить зарвавшихся ливановых, фурсенков и путиных, указав на явные противоречия в их политике в отношении российской науки, и тем самым в отношении России в целом. Они эти слова сами зазубрили и сами используют в декларациях, и крыть-то им будет нечем – не убивать же за публично повторение их за ними озвучившего. Но современный научный чинуша эти слова не только вслух, но и про себя произнести не смеет, боясь за свой узелок в бюрократической структуре. И будет плыть по течению даже в водовороте, «до победного конца». В том числе ревизия РАН – для него потеря «своего» узелка и тоже смерти подобна. Но без восстановления научных приоритетов и элементарных этических норм в РАН – кому она нужна? Только чиновникам, которые скоро будут составлять основной процент численности РАН, и мы превратимся в очередной, ничего не производящий бизнес-центр.

Детали научной ревизии можно обсудить, но исходя из этических норм, начинать, считаю необходимо со следующего: все научные сотрудники и квалифицированные специалисты (включая лаборантов и механиков, электронщиков), отдавшие РАН фактически жизнь (стаж, полагаю, не менее 35 лет) должны получить специальную государственную академическую пенсию. Необходимо провести и ревизию поддержанных проектов, так как карманные экспертные комитеты согласно формальным показателям их просто распределили по начальственным должностям, полученным по тем же самым формальным показателям (выдав и тем, кто уже просто в маразме) – просто «компенсировали» ограничение по введённой максимально допустимой разнице в зарплате в РАН. 

Необходимо, в принципе увеличить финансирование научных исследований в России. Технические (математические) возможности этого будут показаны в статье БИЗНЕСИЗМ, в котором нам пока предстоит жить, но суть которого наши макроэкономисты даже не пытались понять, полагая, что сейчас эра постиндустриального, но марксового капитализма, и копировали предоставляемую/поставляемую американцами информацию по организации экономики, а о сокрытых американцами, но принципиальных механизмах регулировки даже не догадывались. Денег сейчас в России предостаточно, просто они неэффективно, в ущерб государству запущены по «своим» бизнес-цепочкам. Но необходима и ревизия бизнес-цепочек внутри самой РАН.

Учитывая, какая сейчас поднялась чехарда среди бывших моих «учеников» и «выдвиженцев» во властных структурах, напуганных, после «известия» о возможности рыночного государственного переворота, возможностью то ли отстранения, то ли коронования Путина, и уходом при этом в тень куратора, постановление о внутренней реформе РАН с описанной научной ревизией я мог бы провернуть и принятым у самой бюрократии способом – тихо, и поставить научную бюрократию перед фактом. Но я этого не хочу делать по двум причинам. Во-первых, без публичного обсуждения я не имею морального права запускать реформу РАН. А во-вторых, не зная, по большому счёту, есть ли за кого заступаться (может, большинство и чиновников, и их крепостных устраивает плыть как дерьмо в водовороте до последнего) – нечего (уже) и огород городить и тратить на реформу время.

Озвученной идеей, конечно, постарается воспользоваться, можно сказать, в первую очередь, сама научная бюрократия. Но, как показал выше в «воде», её представители в индивидуальном плане деграданты и ничего кроме жалких подачек, в первую очередь для себя, выпросить у нынешней бизнес-власти в России не смогут. Кто из них скажет открыто Путину, что тот ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПРЕСТУПНИК, если угробит остатки науки в стране!? Поэтому, чтобы провести реальную реформу РАН нужно, во-первых на это решиться, а во-вторых – сделать это быстро.В данном случае длительное молчание, как знак согласия не прокатит, есть ещё много нерешённых фундаментальных проблем, которые надо кому-то решать.

Думаю, сказанного, для затравки, достаточно. Пора заняться тем, ради чего это стоит затевать. Вот появилось ещё одно интересное сообщение, что «GSK совместно с Google, Alphabet» собираются заменить лекарства чипами – пообещал и им на базе моих наработок в нервно-компьютерной области написать статью «Нервишки пошаливают! – а это какие нервишки?»

Хау, я всё сказал.