Георгий Малинецкий

Некоторые сюжеты в отечественной истории повторяются с удивительным постоянством. Помнится, тульский оружейник Левша, воспетый Н.С. Лесковым, после поездки в Англию желал только одного – чтобы доложили государю императору, что англичане ружья кирпичом не чистят, да и нам не след.

Недавно прошел День Науки – 8 февраля. В Кремлевском дворце Президент вручил премии в области науки и инноваций для молодых ученых. Прекрасные слова, молодые, вдохновенные лица, которыми хочется любоваться. И нашему президенту пришла в голову «простая, но очень хорошая мысль»: «Фундаментальные основы, на которых стоит наша страна, имеют настолько глубокие и настолько прочные корни, что ее замечательное, прекрасное будущее неизбежно!». Видимо, речь идет о науке.

После этого торжества и прекрасных слов Президента невольно возникает мысль, что с наукой у нас все в порядке. Хотелось бы в это верить, но, к сожалению, нет оснований. Давайте обратимся к оценкам официальных лиц. Вот мнение заместителя министра обороны Юрия Борисова на встрече военных с учеными в Президиуме РАН: «Мы постепенно исчерпали тот научно-технический потенциал, который позволял нам двигаться дальше. Не секрет, что современные образцы вооружения, которые поступают в войска, были придуманы и созданы на закате советской эры. Мы стоим на пороге очередной научно-технической революции».

Это знаменательное заявление. Уже много лет генеральные конструкторы крупнейших оборонных предприятий говорят о том, что для создания нового поколения оружия нет фундаментального задела. Однако, для того, чтобы вести опытно-конструкторские разработки в интересах обороны России, фундаментального задела, даже если бы он был, недостаточно, необходимы результаты прикладной науки – опытные образцы, новые технические решения, оригинальные технологии. Однако прикладная наука в нашем Отечестве была по большей части разрушена в 1990-е. И судя по заявлениям руководителей, курирующих науку, восстанавливать ее пока никто не собирается. Скорее наоборот. Недавно объявили, что НИОКР программы «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития России на 2014-2020 годы» будут сокращены с 58 до 39,1 млрд. рублей.

Наверное, не все обратили внимание на то, что лауреаты премии для молодых ученых представляют ведущие институты, в недалеком прошлом относившиеся к Российской академии наук. Хотелось бы, конечно, увидеть блестящие достижения ученых из «Сколково» или из «Роснано», но то ли их нет, то ли соответствующие бумаги не подали вовремя. А может быть, как господа Чубайс и Улюкаев, очень заняты на ниве образования – передают свой опыт инновационной деятельности молодежи. Замечу, что оба упомянутых персонажа заведуют кафедрами в Московском физико-техническом институте. Да и кто же еще у нас понимает толк в инновациях?

Наверное не все читатели обратили внимание на то, что академических институтов в прежнем понимании этого слова, у нас уже нет. На заседании президентского совета по науке В.В. Путин настойчиво расспрашивал президента РАН академика В.Е. Фортова о том, как ему следует поступить с теми чиновниками, которые, вопреки отданным указаниям, баллотировались и были избраны в Академию наук. Он спрашивал, то ли этим людям и далее заниматься рутиной государственной деятельностью, то ли идти работать в Академию и двигать науку дальше.

Видимо, нашему Президенту не доложили, что с 2013 года все институты Российской академии наук, Российской академии медицинских наук и Российской академии сельскохозяйственных наук отданы под начало загадочной организации Федеральное агентство научных организаций (ФАНО). Именно ему институты сейчас и подчиняются. ФАНО, по замыслу, было создано для того, чтобы «присматривать» за государственным имуществом, отданным исследовательским институтам в пользование. Сказать, что от «присмотра» дела пошли лучше, трудно. Не так давно сгорела значительная часть фонда ведущей библиотеки России в области гуманитарных наук (ИНИОН), да и многое другое идет не так, как хотелось бы. Институты сливают, объединяют, оптимизируют. Кто-то из ученых говорит, что стало существенно хуже, бумаг, не имеющих отношения к науке, требуют гораздо больше. Кто-то относится к переменам равнодушно. Но мне не встретилось за три года ни одного исследователя, который сказал бы, что дела пошли лучше.

Вместо Академии наук, с которой связаны комические и ядерные проекты нашей страны, выдающиеся открытия, важнейшие стратегические проекты, получился клуб ученых. Собственно, многие представители власти с Академией боролись, начиная с 1991 года. Тогда для всяческой «конкуренции» и «рыночности», создали более 200 различных академий наук. Но через четверть века почти от всех этих академий не осталось и следа. И это понятно. Наука требует систематической, упорной и многолетней работы больших коллективов. И за успехами молодых ученых, которых чествовали в Кремле, стоят научные школы, которые надо было создавать десятилетиями. Разрушить можно гораздо быстрее.

И наконец, в 2013 году исполнилась мечта руководителей Высшей школы экономики (ВШЭ), идеи которой много десятилетий с большим усердием воплощало Министерство образования – Академию превратили в клуб. ВШЭ является автором многих начинаний, вошедших в историю: административной реформы, введение в школы Единого государственного экзамена (ЕГЭ), который нанес огромный ущерб, и многих других замечательных реформ. Традиционный результат этих реформ – их провал, а затем развал той области деятельности, которую они были призваны реформировать. Но следующие реформы вновь и вновь поручают разрабатывать им. Видно, знают руководители ВШЭ какое-то волшебное слово.

Конечно, чтобы подсластить пилюлю маститым академикам и член-корреспондентам, в положении об Академии в 2013 году прописали их исключительные полномочия в области экспертизы всей научной деятельности в стране. Но ни средств на эту экспертизу не дали, ни в контур государственного управления она не включена. Так что пока одни красивые слова и благие пожелания.

А клуб, он и есть клуб. Если, по мнению классика, театр начинается с вешалки, то клуб начинается с кухни. Важно, чтобы было, где посидеть, выпить хорошего кофе, встретиться с коллегами, поговорить о научных делах. В клубе очень важен прием новых членов, награды, премии, звания. Клубная жизнь не проста – кланы, корпорации, договоренности. Все одно и то же, что в клубе филателистов, что книголюбов, что ученых. И, конечно, очень важно, сколько у кого будет звездочек и какой ширины лампасы на брюках. Однако, собственно, к науке это имеет мало отношения. Клуб он и есть клуб. Ни денег, ни полномочий, ни влияния на государственные дела.

А может быть, никому и не нужна Академия? Многие ученые и, судя по социологическим опросам, более половины населения России, думают совершенно иначе. Академия, прежде всего, нужна власти для того, чтобы иметь независимую объективную информацию, оценивать наиболее вероятные последствия принимаемых решений, угрозы и риски. Прогнозы, которые давались академическим сообществом, во множестве важных случаев оказывались на удивление точными. Например, отделение экономики РАН, лидером которого в течение многих лет был выдающийся экономист академик Дмитрий Семенович Львов, регулярно предупреждало об ошибочности проводившихся реформ и о том, к чему они приведут. Однако эти результаты и исследования в лучшем случае ложились на полку. И спустя четверть века новой России можно сказать, что академик был прав. По валовому внутреннему продукту на душу населения наши граждане отстают от жителей некоторых скандинавских стран примерно в 10 раз, от США – в 5 и находятся где-то на уровне Турции. А наша экономика стала заложницей мировых цен на нефть. Если бы ученых послушали, то все могло бы быть совершенно иначе.

Причем, речь идет не только о принятии решения на федеральном уровне, но и об управлении регионами. Российская академия наук имела обширную сеть региональных отделений, которые вникали в местные проблемы, исследовали, изучали, советовали и помогали руководителям регионов. Сейчас вся эта структура пущена в распыл. Вначале российских реформ мне довелось знакомится с разработками Института географии РАН и ряда других научных организаций, касающихся стратегии развития Камчатки. К сожалению, и здесь ученые оказались не у дел. Им остается с горьким удовлетворением констатировать, что их прогнозы, к сожалению, сбылись. Если на заре реформ на Камчатке жило более 450 тысяч человек, то сейчас немногим более 300. Дотации, направляемые в этот край, превышают все то, что уходит на развитие Крыма и Чечни вместе взятое. Хотя население Камчатки примерно на порядок меньше.

Кто-то из классиков толковал про «умного еврея при губернаторе». Видимо, тогда объективный, компетентный человек, не вовлеченный в политические игры, который мог бы посоветовать что-то дельное, тоже был очень нужен. Однако время шло, масштабы росли, задачи управления усложнялись, и эту роль вполне успешно в регионах выполняли ученые Академии наук. И было это совсем недавно…

Лауреат Нобелевской премии Жорес Алферов говорил, что для ученых даже не так страшно недофинансирование, как то, что их результаты не нужны, что они не идут в дело, что сама наука оказалась не у дел. Да и отношение странное. В средствах массовой информации сплошь и рядом смакуют выборы, детей, жен, родственников вместо того, чтобы поинтересоваться, что делает наука в нашем Отечестве, что может, и что должна делать. Очевидно, федеральным каналам даются соответствующие указания, и они время от времени выливают очередной ушат грязи на исследователей и Академию.

Впрочем, теперь это клуб. Одни ученые могут толковать про недопустимость слияния институтов, другие, не желая портить отношения, проявляют большую дипломатичность. А третьи вместе с комиссией по лженауке, доказывают, что гомеопатия никуда не годится, что такие средства не могут действовать, потому что не могут действовать никогда. Клуб однако…

Во времена нашего прорыва в космос и полета Юрия Гагарина, президентом Академии наук был выдающийся математик, механик и организатор науки академик М.В. Келдыш, организатор Института прикладной математики, который сейчас носит его имя. Н.С. Хрущев регулярно звонил президенту Академии и спрашивал мнение Академии по тем или иным важным для страны вопросам. М.В Келдыш, прекрасно зная и институты, и людей Академии, давал заключения, советы, экспертные оценки. И Отечеству, и советской науке было чем гордиться.

Но может быть так и надо? Технопарки налево, стартапы направо, гранты в центре. Некоторые чиновники Минобраза до сих пор полагают, что наука должна жить на гранты. Когда им объясняешь, что зарплата научного сотрудника, даже не младшего, примерно вчетверо меньше, чем учителя в хорошей московской школе, то это вызывает у них искреннее недоумение, а затем вопрос: «Почему же они все не ушли в школу?». В Агентстве стратегических инициатив (АСИ) на полном серьезе рекомендуют вести такие исследования, которые позволят создать конкурентноспособную продукцию, которая через 10 лет выйдет на мировые рынки и растолкает там нынешних лидеров. На недоуменный вопрос: «А как же мы без исследований проживем 10 лет?». Ряд руководителей этой уважаемой организации объясняют, что ближайшие 10 лет ни по их ведомству…

Может быть, такое отношение к науке и было бы уместно, если бы перед Россией не стояли стратегические задачи, решать которые без науки нельзя. Президент в своей речи в Кремле упоминал так называемые «большие вызовы». Судя по министерским документам и очередным стратегиям (очевидно, сочиненным не без участия ВШЭ, кудринского центра стратегических разработок и ливановского Министерства образования и науки), там фигурирует множество проблем человечества. А ведь наши большие вызовы совсем другие. Надо сделать так, чтобы в нашей стране жили безопасно, благополучно и в достатке, на уровне, сравнимом с ведущими мировыми державами. Это и будет та самая «мягкая сила», о которой сейчас любят говорить. Ресурсы и люди для этого у нас есть. Да и наука была. Для этого нужна новая индустриализация. Если нет пророка в своем отечестве (кроме ВШЭ), то можно почитать выдержки из Дональда Трампа по поводу возрождения американской индустрии. Во-вторых, надо смотреть вперед и думать об угрозах, о рисках, в особенности военных, ближайшего будущего. Судя по прогнозам ученых, наступивший век будет очень сильно отличаться от XX-го.

Один из награжденных молодых ученых обратил внимание на то, что результаты фундаментальных исследований часто оказываются востребованы через довольно длительное время. Он привел пример Майкла Фарадея, открывшего электромагнитную индукцию, результаты которого позволили создать гигантскую электротехническую отрасль через 100 лет. Но спросим себя, почему это произошло в Англии, ведь талантливых людей довольно много в разных странах. Во-первых, судьбу Майкла Фарадея, практически не получившего ни среднего, ни высшего образовании, определила научно-популярная лекция, которая помогла понять, что его жизненный путь – это наука (Заметим, что на нашем телевидении на все федеральные каналы научно-популярные передачи пробиваются редко, уступая место священникам, экстрасенсам и ток-шоу, зато антинаучным деятелям предоставлены целые каналы: ТВ-3 и REN-TV, впрочем, если им верить, особенно беспокоиться не стоит – рептилоиды нам помогут, если дела пойдут совсем плохо). Во-вторых, Англия имела передовую для того времени промышленность, а это означает отличные измерительные приборы, а также возможность использовать ряд научных результатов в производстве. В-третьих, Британия была «владычицей морей» и очень внимательно следила за усовершенствованиями, которые могли бы повлиять на возможности флота. В-четвертых, в Англии была научная среда – Английское королевское общество, активным членом которой был Майкл Фарадей. Та самая пресловутая Академия…

В других странах с наукой дело обстоит несколько иначе, чем у нас. Определяются стратегические направления, ставятся цели, и главное – ведется систематическая работа и, в конце концов, цели достигаются. Например, программа «Геном человека», которая считалась приоритетом США, была выполнена. В ходе этой работы цена секвенирования генома за 10 лет уменьшилась в 20 тысяч раз. Значение этого для медицины, фармацевтики и других областей трудно переоценить. По оценкам экспертов, каждый доллар, вложенный в эту программу, уже позволил получить более 140 долларов прибыли. Впечатляет китайская космическая программа. На фоне «управленческого хаоса» в нашей космической отрасли это производит впечатление. В настоящее время на США и Китай приходится треть всех научных работ. Между США и Китаем имеет место острейшая конкуренция, и в ряде научных направлений китайские ученые уже опережают американских коллег. А мы, по велению Минобраза и ФАНО, последние годы боролись за увеличение числа публикаций в зарубежных базах данных Scopus и Web of Science. Да и вообще из государственных стратегий наука как-то выпала. На нее не смотрят, как на важнейший источник развития России. Складывается впечатление, что народ в мире уже играет в шахматы, а мы все как-то в дурака.

В незавидном положении оказались реформаторы российской науки. Смотришь на них, слушаешь и вспоминаешь старый советский анекдот. Снимают директора завода за развал работы, и на его место приходит новый, чтобы принять дела. Старый директор вручает ему три конверта и говорит: «Когда будет совсем плохо, открывай конверт, там будет написано, что делать». Прошел год. Дела у нового директора идут еще хуже, чем у старого. Открывает первый конверт. Там написано: «Вали все на меня» (Этот этап мы уже прошли. Наши реформаторы валили все провалы в российской науке на Академию и в конце концов ликвидировали ее). Проходит еще год, дела идут еще хуже, чем прежде. Директор открывает второй конверт, там написано: «Устрой реорганизацию». Устроил – улучшений нет. (Этот этап тоже завершен. Три года реформ не улучшили дела ни в науке, ни в Академии. На памятном совещании президентской комиссии по науке, где разбиралось кого и почему выбрали, должны были подводиться итоги проведенной реформы. Но об итогах не говорили. Да и о чем говорить?). Завод в полном развале и грустный директор открывает третий пакет. Там написано: «Готовь три пакета». (Да ведь и это мы сделали. В отставку уже отправлен «самый нелюбимый» министр, занимавшийся образованием и наукой – Дмитрий Ливанов.) А что же дальше? Пакеты закончились. Кризис жанра…

Доложите государю императору, что в Англии ружья кирпичом не чистят, и нам не след.