Олег Фиговский

В 1980-х и 1990-х, вскоре после реформ Дэна Сяопина, в КНР расцвел огромный пиратский рынок, на котором подделывалось все — от химикатов до джипов Crysler. Дешевые аналоги мировых брендов были очень востребованы внутри страны, а со временем начали и экспортироваться. Основу этого рынка составил фальсификат музыкальной и кинопродукции на компакт-дисках, а также софт — копии программ от американских разработчиков, которые продавались по лицензии за тысячи долларов, но на китайском рынке их можно было купить за $30–50 — ими пользовались даже китайские госструктуры.

Пиратство: отрасль, без которой нельзя

Некоторые ныне лидирующие компании из КНР начинали именно на пиратском рынке. TCL, один из ведущих китайских производителей телевизоров, начал в 1980-х под названием TTK, и производил видеокассеты. Сменить название компанию заставил иск со стороны крупнейшего в мире производителя кассет TDK из Японии, который обвинил китайцев в копировании.

В 1988 году американское правительство приняло новый закон о торговле и конкуренции, который обязал регуляторы расследовать деятельность стран, потворствующих недобросовестным рыночным практикам. Китай тут же оказался в приоритетном списке контроля. В 1992 году США угрозами санкций заставили КНР принять новое законодательство об интеллектуальной собственности, аналогичное тому, что действует в развитых западных странах. Но на деле эти законы намеренно не применялись, и в 1992–1994 году ранее ориентированная в основном на внутренний рынок пиратская индустрия стала массово экспортироваться за рубеж.

После этого США не раз заключали с Китаем соглашения, которые должны были заставить правительство бороться с пиратством — но в целом воз и ныне там. В 2021 году 75% фальсификата, изъятого американскими таможенниками, поступило именно из Поднебесной. По оценке ОЭСР за 2019 год, КНР экспортирует контрафактных товаров на сумму около $400 млрд в год, что составляет около 16% общей стоимости его экспорта.

Американские исследователи считают, что сегодня китайское правительство пытается усидеть на двух стульях. С одной стороны, сильное законодательство и правоприменение в области интеллектуальной собственности полезно для экономического развития страны. От фальсификата страдают не только иностранные компании, но и национальные производители и местные платформы e-commerce, а также репутация страны в целом. В то же время, индустрия фальсификата играет огромную роль в экономике, и если с ней слишком эффективно бороться, то можно спровоцировать масштабный кризис и безработицу.

Поэтому государство борется с фальсификатом спустя рукава. Несмотря на достаточно развитое законодательство, китайские правоохранительные органы довольно редко всерьез расследуют претензии в отношении прав на интеллектуальную собственность. Поэтому часто компании — как иностранные, так и китайские, инициируют собственные частные расследования, нанимая китайских партнеров для сбора доказательств. Собрав достаточно доказательств, они представляют их местным правоохранительным органам. Однако даже при таком алгоритме шансов на защиту немного.

Тем не менее, в 2014 году в Китае были созданы суды по интеллектуальной собственности, которые признаются очень эффективными. За 2022 год в суды первой инстанции поступило более 438 000 дел. Во внутрикитайских спорах суды часто встают на сторону правообладателя и присуждают ему большие компенсации. Тем не менее, американские эксперты считают, что в рассмотрении споров с иностранными компаниями эти суды, а также местные исполнительные органы, нередко бывают предвзяты в пользу китайских компаний.

Тотальная система экономической разведки

В первые годы своего существования, коммунистический Китай опирался на технологическую поддержку Советского Союза. Но вскоре Пекин разругался с Москвой, и оказался отрезан от передовых технологий. Чтобы развиваться дальше, правительство Мао инициировало создание системы сбора технологической информации со всего мира.

С каждым годом китайская система добычи технологий становилась все более разветвленной и разнонаправленной. Сегодня она включает в себя десятки ведомств и каналов: спецслужбы, дипломатические структуры, патентное ведомство, научные библиотеки, вузы, исследовательские центры, многочисленные диаспоры и НКО, и многое другое.

Во второй половине 1950-х были созданы ведомства, которые занимались тем, что сегодня бы назвали технологическим OSINT (open source intelligence) — изучали иностранные научные публикации, доступные в открытых источниках, и искали в ней ценные данные. Также они занимались бенчмаркингом — исследованиями бизнес-моделей или продуктов иностранных компаний на предмет поиска преимуществ, которые можно скопировать, и реверс-инжинирингом — методом изучения чужих технологий путем анализа конечных продуктов. Эта система работала в первую очередь на ВПК и сыграла ключевую роль в запуске китайской ядерной программы и многих военных разработок.

Ключевым ведомством стал Институт научной и технической информации при китайской академии наук. К середине 1960-х на его основе была создана масштабная разведывательно-информационная система сбора технологической информации, отделения которой были в каждом китайском ведомстве и на каждом предприятии. В некоторых вузах открылись аспирантуры направлению «информация о науке и технологиях» — фактически ученые степени по глубокому анализу иностранной научной литературы.

В 1980 году правительство решило более тесно увязать разведывательную работу с экономическим строительством и научно-техническим развитием, и стало еще активнее инвестировать в синергию практик изучения научных документов и разведки. В систему вошло все больше ведомств, включая научные библиотеки и патентное ведомство Китая.

К 1985 г. по всей стране насчитывалось 412 крупных научно-технических разведывательных институтов, задействованных в этой сети, в которых работало более 25 000 человек, а также 300 базовых ячеек в первичных организациях — компаниях и лабораториях.

В 1991 году в КНР была опубликована написанная китайскими военными толстая книга с инструкциями по сбору информации из открытых данных — «Источники и методы получения разведывательной информации о национальной обороне и технике». Она проливает свет на белые и серые методы, которые используют китайские сборщики информации.

Среди основных источников информации в ней перечислены:

1. научно-технические периодические издания;

2. отчеты конференций;

3. научно-технические отчеты;

4. правительственные публикации;

5. диссертации;

6. научно-технические книги;

7. стандарты;

8. образцы продукции;

9. патентные документы;

10. устная информация.

Авторы книги утверждают, что не бывает абсолютно секретной информации — нередко по крупицам из разных источников можно получить исчерпывающие сведения о самых засекреченных разработках. Книга подробно объясняет методы работы с такими источниками, как публикации Конгресса, отчеты Агентства технической информации ВС США, военные стандарты американской армии. В ней описаны американские протоколы засекречивания и рассекречивания данных, структуры ключевых органов.

Почему китайский шпион не знает, что он шпион

Еще одно ключевое направление в китайской политике по сбору иностранных технологий — вербовка иностранных специалистов, которые либо перебираются в Китай работать, либо занимаются классическим экономическим шпионажем — передают ценные сведения местным оперативникам. Основное пространство для этой деятельности — США. По подсчетам американского Минюста, около 80% дел, связанных с экономическим шпионажем, имеет китайский след.

Помимо спецслужб КНР, которые отвечают в основном за нелегальные операции, ключевой гражданский орган здесь — Государственное управление по делам иностранных экспертов (SAFEA, State Administration of Foreign Experts Affairs). По мнению американских исследователей, оно координирует усилия десятков других более мелких структур, занимающихся как вполне законным наймом иностранных специалистов и налаживанием связей с зарубежным бизнесом и китайской диаспорой, так и вербовку информаторов в иностранных ведомствах и компаниях.

К примеру, в 2005 году ФБР арестовало американского инженера индийского происхождения Ношира Говадию по подозрению в продаже китайцам технологий военной компании Northrop. Во время следствия Говадия сам признался, что передал китайцам чертежи, связанные со стелс-технологиями стратегического бомбардировщика B-2. По данным суда, в 2003–2005 годах Говадия совершил шесть поездок в Китай, где оказывал услуги по проектированию крылатых ракет со скрытым выхлопным соплом, за что получил от КНР не менее $110 000. Эти визиты были организованы именно представителем SAFEA.

Китайские организации, ответственные за сбор информации у иностранцев, часто используют методы, направленные на то, чтобы ценные данные были раскрыты случайно, по неосторожности или из лучших побуждений. Яркий пример — история американского физика-ядерщика Вань Хо Ли. Начиная с конца 1980-х, он регулярно получал приглашения от китайских научных организаций и университетов на симпозиумы и научные семинары, а также читал лекции студентам китайских вузов. В это время он разгласил некоторые секретные данные, связанные с американской ядерной программой и бомбардировщиками B-1 — по-видимому, это произошло в основном в частных разговорах в кулуарах научных мероприятий, и ученый даже не заметил этого.

В 1999 году Ваня обвинили в намеренном шпионаже в пользу Китая, но ему удалось доказать, что все данные он передал неосознанно и по невнимательности, а не из-за того что был завербован. Эта история прежде всего про расовое профилирование в Америке — у Минюста не было никаких доказательств того, что Ван был завербован, а обвинение на деле строилось прежде всего на его происхождении. В ордере ФБР на обыск его дома было написано, что он проводится из-за того, что Вань является этническим китайцем. Но для нас важнее то, как изящно представители тамошних спецслужб вытащили из Ваня секреты, сыграв на его невнимательности.

Впрочем, по данным американских органов власти, китайцы активно используют и вполне классические методы кражи технологий, например покупку сведений у продажных информаторов. Почти во всех громких делах об экономическом шпионаже в пользу Китая главным мотивом для передачи данных было стремление заработать. При этом нередко данные похищали этнические китайцы, которые (если верить американскому правосудию) вербовались через диаспору, связи в КНР или тамошние компании.

К примеру, в 2010 году инженер Boeing Дуньфан Чун был приговорен к 10 годам тюрьмы за передачу КНР информации о секретных разработках. По данным дела, он собирал сведения еще с 1970-х годов и получил за свою деятельность около $3 млн. Еще один шпион — Мо Хайлун. Он попался в 2011 году, когда собирал образцы инновационных сортов кукурузы прямо на поле. Он занимался экономическим шпионажем в области АПК почти два десятка лет, официально работая в китайской сельскозфирме, где получал нереалистично большую для его должности зарплату.

Эти истории происходят и по сей день. К примеру, в ноябре 2022 года, американский суд приговорил к 20 годам тюрьмы Янцзюня Сюя, которого тамошние органы считают кадровым офицером Министерства госбезопасности Китая. Согласно обвинению, он приглашал ученых выступить в КНР, а когда те шли на обед, взламывал их компьютеры и похищал сведения, а также устанавливал на них шпионские программы. Помимо американского GE Aviation, от его действий также пострадала неназванная французская компания. Вот такие интересные китайские партнеры.

По данным отчета SEMI, Китай в первом квартале 2024 года потратил $12,52 млрд на закупку оборудования для производства чипов, что составляет 47% от мировых затрат в этой сфере. Это увеличение на 113% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. В то же время мировая выручка от реализации оборудования снизилась на 2% в годовом выражении, до $26,4 млрд, а в поквартальном сравнении — на 6%. Рост затрат Китая связан с необходимостью ускорить импортозамещение и угрозой новых санкций. В четвертом квартале 2023 года китайские расходы на оборудование для полупроводников достигли $12,13 млрд, однако страна и так много закупала его, Другие крупные покупатели, такие как Южная Корея, Тайвань, Европа, Северная Америка и Япония, по совокупным затратам едва опережают Китай. Южная Корея, например, потратила $5,2 млрд, что на 7% меньше по сравнению с прошлым годом. Тайвань сократил затраты на 66%, до $2,34 млрд, тогда как Европа увеличила свои расходы на 23%, до $1,89 млрд. Северная Америка и Япония уменьшили затраты на 33% и 4% соответственно. «Несмотря на небольшое снижение глобальных продаж, наша индустрия остается сильной и устойчивой», — заявил президент SEMI Аджит Маноча.

Другие крупные покупатели, такие как Южная Корея, Тайвань, Европа, Северная Америка и Япония, по совокупным затратам едва опережают Китай. Южная Корея, например, потратила $5,2 млрд, что на 7% меньше по сравнению с прошлым годом. Тайвань сократил затраты на 66%, до $2,34 млрд, тогда как Европа увеличила свои расходы на 23%, до $1,89 млрд. Северная Америка и Япония уменьшили затраты на 33% и 4% соответственно. «Несмотря на небольшое снижение глобальных продаж, наша индустрия остается сильной и устойчивой», — заявил президент SEMI Аджит Маноча.

В стремлении Китая к высококачественному развитию термин "производительные силы нового качества" привлекает к себе внимание, подчеркивая направление преобразований и модернизации второй по величине экономики мира. Каковы основные элементы "производительных сил нового качества"? Как их следует развивать и каковы последствия для остального мира? На шестом заседании Круглого стола по экономике Китая, который является дискуссионной площадкой для всех средств массовой информации, запущенной информационным агентством Синьхуа, правительственные чиновники и отраслевые инсайдеры поделились своими соображениями по некоторым наиболее часто задаваемым вопросам, связанным с этим "модным" выражением.

Впервые представленные в 2023 году производительные силы нового качества означают передовую производительность, которая освобождается от традиционного способа экономического роста и путей развития производительности, отличается высокими технологиями, высокой эффективностью и качеством, а также соответствует новой концепции развития. Лю Дунмэй, секретарь комитета КПК Китайской академии по изучению стратегии развития науки и технологий, сказала, что новая стратегия разрабатывается на фоне стремления Китая к высококачественному развитию и нарастающей волны новой научной революции и промышленных преобразований. "Научно-технические инновации - это основа производительных сил нового качества", - сказала она, отметив, что благодаря научно-техническим инновациям, особенно в области прорывных и революционных технологий, можно придать новый импульс экономическому развитию.

В последние годы Китай неуклонно укрепляет свои позиции в области научно-технических инноваций. По итогам 2023 года Китай инвестировал более 3,3 трлн юаней /около 463,5 млрд долл. США/ в научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы /НИОКР/, что на 8,1 проц. больше по сравнению с 2022 годом. Хуан Ханьцюань, глава Академии макроэкономических исследований при Государственном комитете по делам развития и реформ КНР, сказал, что развитие производительных сил нового качества охватывает как развивающиеся, так и традиционные отрасли, и что инновации включают в себя технологии, а также институты и управление. "Научно-технические и институциональные инновации - это как два колеса, стимулирующие рост общей факторной производительности в Китае", - сказал Хуан Ханьцюань на заседании Круглого стола.

Район Цяньхай в южно-китайском технологическом центре Шэньчжэнь /пров. Гуандун/, демонстрационная зона современной индустрии услуг, является примером развития производительных сил нового качества с помощью технологических и институциональных инноваций. Ван Цзинься, заместитель главы администрации района Цяньхай, сказал, что местные власти сосредоточили свое внимание на развитии промышленного кластера в области искусственного интеллекта, защите интеллектуальной собственности, усилении финансовой поддержки и создании крупных платформ для промышленного развития. По его словам, сегодня в районе Цяньхай насчитывается около 55 тыс. технологических предприятий, из которых 2 239 являются национальными высокотехнологичными предприятиями, а 14 - компаниями-единорогами или стартапами.

По мнению участников дискуссии, новая стратегия определила четкий путь к высококачественному развитию и соответствующим реформам, поскольку Китай стремится устранить ограничения, препятствующие развитию производительных сил нового качества. По словам Лю Дунмэй, институциональные реформы в области науки и техники предполагают формирование новых производственных отношений, соответствующих производительным силам нового качества. Она добавила, что одним из важнейших аспектов этих реформ является межведомственная координация с точки зрения разработки стратегии, распределения ресурсов и распределения основных объектов для обеспечения максимальной эффективности использования ресурсов. Разделяя ее точку зрения, Хуан Ханьцюань сказал, что институциональные реформы должны быть многогранными и всеобъемлющими, тем самым способствуя беспрепятственному притоку высококачественных факторов, таких как капитал, данные и таланты, в высококачественные производительные силы.

Он также подчеркнул необходимость реформирования научно-технической системы, чтобы стимулировать вклад в фундаментальные исследования для получения более оригинальных и прорывных достижений, а также реформирования служб для ускорения применения технологических достижений и превращения их в ощутимую производительность. В частности, и Хуан Ханьцюань, и Лю Дунмэй подчеркнули роль управления талантами в стимулировании технологических инноваций. Лю Дунмэй сказала, что необходимо приложить усилия для создания более благоприятных условий для инноваций, чтобы привлечь больше высококвалифицированных специалистов для работы и проживания в Китае, добавив, что необходимо реформировать систему образования, чтобы воспитать больше будущих ученых, специалистов и инженеров, и усовершенствовать системы оценки для поощрения долгосрочных фундаментальных исследований.

По мнению участников дискуссии и других представителей отрасли, присутствующих на заседании Круглого стола, продолжающиеся усилия Китая по развитию производительных сил нового качества придадут новый импульс глобальному экономическому росту и предоставят огромные возможности инвесторам. "Наряду с китайскими компаниями глобальные инвесторы используют новые возможности, связанные с развитием производительных сил нового качества", - сказал Ван Цзинься. По его словам, развитие производительных сил нового качества в Китае создаст возможности для выхода на расширяющийся рынок страны. Глобальные инвесторы также смогут сотрудничать с Китаем в продвижении новой технологической революции и участвовать в последней волне глобализации, сказал он, добавив, что иностранные компании уже инвестировали в демонстрационную зону современной индустрии услуг Цяньхай более 40 млрд долл. США.

Развитие производительных сил нового качества в Китае может значительно повлиять на мировую экономику, оказывая влияние на инновации и конкурентоспособность в различных секторах и отраслях промышленности, сказал Ронни Линс, директор Китайско-бразильского центра исследований и бизнеса. Согласно официальным данным, благодаря неизменному вниманию Китая к инновациям прямые иностранные инвестиции в высокотехнологичные производственные секторы страны в первом квартале этого года достигли 37,76 млрд юаней /около 5,3 млрд долл. США/. По мере того, как Китай продолжает развивать производительные силы нового качества, страна также делится своими интеллектуальными, экологичными и инклюзивными технологиями с другими странами, сказала Лю Дунмэй. Мир сталкивается с рядом неотложных глобальных проблем, включая продовольственную безопасность, стихийные бедствия и изменение климата. Китай, обладающий богатым опытом, может многое предложить в решении этих проблем, добавила она.

"Я очень оптимистичен в отношении того, что эти новые, высококачественные, высокотехнологичные производительные силы станут огромным шагом вперед для человечества и смогут производить гораздо более качественную и доступную продукцию. И мы можем сделать это гораздо более экологичным способом", - сказал Эрик Солхейм, бывший заместитель генерального секретаря Организации Объединенных Наций /ООН/.