Константин Косачев, председатель Комитета Госдумы РФ по международным делам

Энергетическая безопасность сегодня практически во всем мире воспринимается почти наравне с военной. Поиск путей диверсификации источников и поставщиков энергии - вопрос не только политических предпочтений, но, по сути, проблема энергетического суверенитета.

Почти 40 лет назад в 1973 году разразился так называемый нефтяной кризис, в результате которого цена на нефть в течение следующего года выросла в четыре раза. Ситуация, когда развитые страны в одночасье осознали, насколько их экономики зависимы во-первых, от импорта (причем из нестабильного региона), и, во-вторых, от углеводородов, стала для Запада настоящим шоком.

В 70-е кризис немало поспособствовал увеличению поставок нефти из СССР в Европу. Но еще одним следствием стало и повышенное внимание Европы и США к исследованиям в области возобновляемых источников энергии (ВИЭ).

Трудно удержаться от аналогий с тем периодом сегодня, когда Северная Африка охвачена волнениями, а цена нефти уверенно держится выше отметки в 100 долл. за баррель. Немногим ранее в Европе очень остро восприняли известные проблемы с украинским газовым транзитом и российско-белорусские трения вокруг той же транзитной темы, которые еще острее поставили вопрос о диверсификации как путей поставок углеводородов, так и источников энергии.

И вновь взоры флагманов ведущих экономик устремились к энергетическим альтернативам традиционным углеводородам, а после аварии на японской АЭС «Фукусима» под сомнением оказалась и будущее атомной энергии прежде всего в некоторых европейских странах. Особенно это касается крупнейшей европейской экономики – Германии. Правительство этой страны объявило о решении прекратить эксплуатацию всех АЭС страны к 2022 году (до Фукусимы речь шла о 2035 годе). При этом ключевую роль должен сыграть переход к снабжению из ВИЭ, доля которых в общей структуре энергопотребления страны к 2020 году должна дойти до 25%-30% (уже сейчас этот показатель составляет 14%; доля построенного жилья, отапливаемого с помощью ВИЭ, возросла за 4 года с 5% до более 26%). Федеральный канцлер А. Меркель поставила амбициозную цель сделать Германию новатором в области перехода к возобновляемым источникам энергии.

Но, разумеется, активность проявляют не только европейцы: в Америке по данным Министерства энергетики США к 2020 г. объем производства электроэнергии на базе ВИЭ может возрасти с 11 до 22%. К 2020 г. мощность только солнечной энергетики Японии составит 37 ГВт, что в 26 раз превышает уровень 2005 г.

Программы развития альтернативной энергетики приняты в более чем 60 государствах, подавляющее большинство которых развивает ВИЭ вне зависимости от наличия углеводородного сырья. Мотивы у всех разные: создание условий для развития и модернизации действующих производств, научных институтов, создание новых рабочих мест, решение принципиальной для тех же европейцев задачи по снижению объемов вредных выбросов в атмосферу.

Темпы роста одной лишь солнечной энергетики, которую ведущие европейские эксперты признают динамично развивающейся и обладающей гораздо большим потенциалом, чем другие возобновляемые источники энергии, составляют более 100% в год в течение последних пяти лет. А объемы установленной мощности солнечных фотоэлектрических установок в 2010 г. достигли 15 ГВт, в 2011 году данный показатель может составить уже 22 ГВт.

Очевидно, что достигнутые результаты – это эффект от реализованных программ государственной поддержки, объемы которой сокращаются лишь по мере достижения так называемого сетевого паритета – когда себестоимость электроэнергии, выработанной на основе применения возобновляемых источников энергии, равна себестоимости электроэнергии, генерируемой традиционными энергоносителями. Впрочем, факт реальной конкурентоспособности возобновляемой и традиционной энергетики, достигнутой в настоящее время в Италии и ожидающейся в ближайшие 2 года в Германии, разрушает последний аргумент противников развития ВИЭ, успевших широко популяризировать тезис о непреодолимой дороговизне альтернативной энергетики.

В последнее время наибольшая активность наблюдается именно в секторе солнечной энергетики, что связано с удешевлением технологий, и с появлением более эффективного оборудования. Из всего объёма инвестиций в альтернативную энергетику (ежегодные расходы на НИОКР в сфере нетрадиционной энергетики составляют в мире не менее 1 млрд долларов) на долю солнечной за прошлый год пришлось около 40%. По оценкам экспертов Международного энергетического агентства (МЭA) к 2050 г. 20-25% потребностей человечества в электричестве будет обеспечено за счет солнечной энергии. Солнечная энергетика будет вырабатывать до 9 тыс. ТВт/ч.

В этом сегменте как наиболее оправданные и рациональные, с точки зрения расходования государственных средств, зарекомендовали себя такие инструменты господдержки как софинансирование проектов строительства солнечных электростанций, а также тарифная политика, направленная на стимулирование использования чистой энергии конечными потребителями, государственными организациями и промышленными предприятиями.

Наибольшее распространение получили меры по введению специальных тарифов на покупку «зеленой» электроэнергии, субсидируемых из государственного бюджета. Например, так называемый feed-in tariff действует более чем 41 странах, в том числе в большинстве стран ЕС, Канаде, Китае, Израиле и Австралии, и с недавнего времени введен также на Украине.

Продолжая перечень мер государственной поддержки, нужно отметить и такие механизмы стимулирования выработки и использования чистой энергии как субсидии для производителей возобновляемых источников энергии, «зеленые сертификаты», освобождение от уплаты НДС и экологических налогов, льготные кредиты и специальные гранты.

Подобные программы существуют сегодня в десятках стран. Например, в Южной Корее инвестору компенсируют до 60% стоимости новой станции и существуют льготы на пошлины на ввозимое оборудование. Индия планирует практически с нуля достичь к 2022 году 20 ГВт промышленных и 2 ГВт бытовых солнечных генерирующих мощностей, для этого будет выделено около $40-46 млрд.

В некоторых странах национальные программы поддержки ВИЭ предусматривают 30%-ю компенсацию гражданам стоимости солнечных установок и 5%-ный кредит на оставшуюся стоимость. В Германии существуют специальные банки, которые кредитуют солнечные системы под низкие проценты, в основном это государственные банки или кредитные организации с государственным участием. Еще в конце 90-х в этой стране была принята программа «100 тыс. солнечных крыш». При оборудовании домов солнечными батареями государство финансировало до 70% их стоимости. Сегодня в стране насчитывается более полумиллиона бытовых солнечных установок для производства электроэнергии и тепла.

Россия с ее мощной научной базой в этой сфере, формирующейся такими выдающимися научными центрами как Институт им Иоффе, Институт высоких температур РАН, а также с ее возрождающимся производственным потенциалом (крупнейшее в Европе предприятие по выпуску солнечных модулей, реализуемое СП «Реновы» и РОСНАНО компанией «Хевел» в Новочебоксарске) имеет пока еще все шансы присоединиться к мировой тенденции и занять достойное место в альтернативной энергетике. Кроме того, создание компанией «Хевел» высокотехнологичного производства и научно-технического центра в области фотовольтаики с учетом устойчивой мировой тенденции в развитии возобновляемой энергетики будет содействовать формированию и укреплению имиджа России как ключевого игрока мирового энергетического сектора. А применение инновационных технологий в производстве позволит повысить конкурентоспособность российской высокотехнологичной продукции на зарубежных рынках, характеризующихся высоким уровнем конкуренции.

У России в области солнечной энергетики есть существенные возможности - экономический потенциал солнечной энергии на территории страны составляет 12,5 млн. тонн условного топлива (т.у.т.). Благоприятными регионами для развития солнечной генерации являются юг России, Забайкальский и Приморский края и даже Якутия.

Однако пока в России развитию не только солнечной энергетики, но и в целом ВИЭ уделяется пока явно не так много внимания, как того требует ситуация. В настоящее время на правительственном уровне существует принципиальное решение (Распоряжение Правительства РФ от января 2009 г.) об увеличении к 2015 и 2020 гг. доли ВИЭ в общем уровне российского энергобаланса до 2,5% и 4,5% соответственно (без учета гидроэнергетики, являющейся также возобновляемым энергоресурсом и вырабатывающим сегодня 16% энергии), что составляет около 80 млрд. кВтч выработки электроэнергии с использованием ВИЭ в 2020 году при 8,5 млрд кВт/час в настоящее время.

Однако отсутствие подзаконных актов, регламентирующих исполнение федерального закона «Об электроэнергетике» в новой редакции, крайне затрудняет практическую реализацию проектов в солнечной энергетике. В первую очередь, в силу отсутствия механизмов возврата инвестиций в проекты солнечной генерации, а также возможности технологического присоединения солнечных систем к общей сети. Подготовку квалифицированных кадров для строящихся инновационных предприятий инвесторы решают сами, проблему отсутствия отечественного сырья и комплектующих компенсируют импортом, параллельно прорабатывая возможности локализации всего производственного процесса. Таким образом, в настоящее время бизнес пытается самостоятельно решать проблемы, связанные как с запуском производства, так и с реализацией продукции в будущем. В то время как в Европе, Китае, других развитых и развивающихся странах государство берет на себя не только решение многих задач, содействуя развитию модернизационной экономики, но и с освоением чужих рынков.

Например, правительство Японии собирается выделить более 300 млн долл. на развитие солнечной энергетики в развивающихся странах Азии, Африки и Ближнего Востока. Цель понятна: «застолбить» за собой рынок развивающихся стран и немалую долю мирового рынка для продукции японских фирм. При этом Япония предполагает предоставлять и устанавливать оборудование на безвозмездной основе в рамках антикризисной программы.

В настоящее время у нас в стране разрабатываются и запускаются проекты, связанные с альтернативной, и в частности солнечной, энергетикой. Самые актуальные примеры: энергоснабжение иннограда Сколково будет обеспечиваться прежде всего за счет возобновляемых источников энергии, и Сколково будет первым городом в России, живущим за счет собственных энергоресурсов (инженерные предложения будут представлены уже в июне 2011 года). Как минимум четыре объекта зимней Олимпиады 2014 г. в Сочи (Большая ледовая арена, гостиница Международного олимпийского комитета, учебно-административный корпус российского международного олимпийского университета и горная олимпийская деревня) будут работать с использованием солнечной электроэнергии.

В сентябре 2010 года в Белгородской области запустили первую отечественную солнечную электростанцию (СЭС), ее мощность – всего 100 кВт, в Чувашии идет реализация проекта «Умный дом», предполагающего использование энергоэффективного оборудования и солнечных модулей, осуществляется программа РЖД по переоснащению вокзальных комплексов с использованием новейших технологий и решений, в их числе альтернативные источники энергии, прорабатывается проект строительства первой в России солнечной электростанции промышленного масштаба мощностью 12,3 МВт - Кисловодской СЭС. Во многом возможность проработки и последующей реализации подобных проектов – личная заслуга губернатора или менеджмента госкомпании.

Однако нужно трезво отдавать себе отчет в том, что отдельные проекты, реализуемые без государственной поддержки, а порой и в условиях «сопротивления среды», не смогут способствовать комплексному развитию инновационной отрасли и полноценному участию России в мировом процессе формирования альтернативной энергетики.

Хочется верить, что Россия в скором времени присоединится к числу стран, осознавших важность развития инновационной и низкоуглеводородной экономики.

Российская газета