В большой мировой науке с энтузиазмом декларируется тезис, что фундаментальная наука – это всеобщее достояние, ее практическая ценность порой не ясна и мало предсказуема, потому не подлежит ограничениям в доступности или даже засекречиванию.

В военно-технической сфере, где проводятся свои фундаментальные и прикладные исследования, включая работы по био- и нанотехнологиям, напротив, действуют свои отличные представления о ценности нового знания, поскольку так или иначе учитывают конкретные угрозы и потенциальных противников в военной сфере.

Как показывает наш анализ, бурно развивающаяся молекулярная биология и медицина несут свои «двойные» и чисто «военные» применения, особенно для новейшего оружия массового поражения без «эффекта обратимости», как в случае поражающих генно-модифицированных продуктов (продовольственные товары, новые лекарства, косметика и др.). При этом возможные крупномасштабные биологические войны могут носить расовый и этнический характер, а их основной метод ведения – тайные биологические диверсии.

Казалось бы, биология и медицина – это важные науки гуманитарной направленности, основная цель которых - повысить ресурсы выживаемости человека, важнейших видов животного и растительного мира. При этом цель деятельности фармацевтической промышленности и новых биотехнологий – создание эффективных лекарственных и защитных препаратов, а также устойчивых к природным вирусам и микробам генно-модифицированных организмов (ГМО).

Однако в последние десятилетия ведутся масштабные работы по созданию особо опасных видов инфекций военного назначения и средств защиты от них.

Здесь можно вспомнить показательное сообщение американской «The New York Times» о том, что голландские ученые, экспериментируя с возбудителем птичьего гриппа, создали генно-модифицированный вирус птичьего гриппа, способный убить сотни миллионов человек, не может пройти мимо военного читателя. Исследования проводились в Медицинском центре Эразма (г. Роттердам) при финансировании американского Национального института здравоохранения.

Крупное научное открытие привело к беспрецедентным мерам в научном сообществе по закрытию итогов работы. Национальный научный совет по биобезопасности при правительстве США обратился к ведущим научным журналам «Science» и «Nature» с просьбой не разглашать подробности научной работы, чтобы эта информация не могла быть использована террористами для создания смертельного вируса и запуска разрушительной пандемии. К середине февраля 2012 года ученые, изучающие особо опасную разновидность вируса птичьего гриппа, согласились продлить мораторий на публикацию своих исследований, чтобы результаты не стали доступны террористам. Такое решение было принято после того, как Всемирная организация здравоохранения в Женеве так и не смогла определиться, стоит ли предавать огласке итоги исследования. В сущности, это научное открытие еще более усилило военно-биологическую мощь США и привело к «защитным мерам» в Китае и России.

Здесь мне пришлось написать очередную военно-биологическую статью: Бобылов Ю. А. «Накануне глобальной мировой биологической войны» //Качественная клиническая практика, 2012, № 1, с. 56-64.

Биологическое оружие – это важная составная часть общего мирового военного потенциала, тщательно скрываемая в рамках «двойных технологий» в биологии и медицине, многочисленных научных организаций медико-биологического профиля.

В августе 2009 года научный журнал «Nature» опубликовал статью Дарио Саласа Соммэра о продолжающейся милитаризации биологии и необходимости жесткого общественного контроля над этим процессом, в очередной раз поднимая вопрос об ответственности науки за разработку оружия массового уничтожения. Сама статья начиналась таким тревожным обращением Ассоциации медиков Великобритании: «...Если мы продолжим бездействовать, а использование биохимического оружия не будет жестко регламентировано, мы вступим на скользкий путь, в конце которого – милитаризация биологии и намеренная манипуляция эмоциями, памятью, иммунными реакциями и даже репродуктивными способностями людей».

В данной статье также цитируется Джонатан Морэно, профессор этики Пенсильванского университета, сказавший: «Постепенно биологические и медицинские исследования под эгидой DARPA и Пентагона превращаются в новую отрасль разработки вооружений, а интерактивные технологии, якобы «совершенствующие» возможности человека, на самом деле предназначены для вторжения в мысли и разум обывателя».

Обширная информация о военной биологии в СССР содержится в книге: Федоров Л. А. Советское биологическое оружие: история, экология, политика // М.: 2006, 309 с. Работа уникальна по своему содержанию и раскрывает многие государственные тайны СССР. Также в ней приведены полные тайн признания ученых-эмигрантов бывшего СССР и специалистов из Минобороны и спецслужб.

Будучи автором цикла научных публикаций по угрозам наукоемкого биотерроризма, повторю свой тезис, что «военно-ориентированная наука достигает вершины своего развития, когда именно наука о жизни становится наукой о смерти и, соответственно, важнейшим средством войны». Соответственно, меняется и конфигурация современного военно-промышленного комплекса (ВПК), отчасти повторяя вехи создания первой атомной бомбы и секретной атомной промышленности» (см. Бобылов Ю. А. Генетическая бомба. Тайные сценарии наукоемкого биотерроризма // М.: Белые Альвы, 2008, 384 с.).

В научной литературе детально описаны коллизии внезапного появления новых военных угроз человечеству и биосфере Земли, «открытости» и «закрытости» фундаментальной атомной науки. Венгерский атомный физик Лео Сцилард в 1939 году стал первым ученым, выступившим за засекречивание исследований по делению атомного ядра, увидев возможности создания сверхмощной бомбы. Как вспоминают физики, на это предложение Сциларда другой крупный атомщик Ферми сказал «Чепуха!»

Исторический опыт мировой науки показал, что в одних случаях инициатива засекречивания достижений науки исходит от самих ученых, а в других – от заказчиков военной или специальной техники. Автор в своей статье «Засекречивание фундаментальной науки» (Военная мысль, 2000, № 1) писал, что в известных случаях Заказчик НИР вправе засекречивать некоторые даже фундаментальные знания. Например, для того, чтобы не раскрывать своих тайных стратегических планов или не усиливать позиции своих опасных зарубежных конкурентов.

Вместе с тем, глобализация в торгово-промышленной деятельности и острая конкурентная борьба в сфере создания новых видов гражданской продукции для массированных поставок на мировые рынки усилила интерес частных компаний к засекречиванию новой научной информации и одновременно к корпоративной научно-технической разведке.

В этом динамичном конкурентном мире Россия предстает страной с весьма неадекватной экономической политикой и особенно организацией своих исследований и разработок.

Для эффективно работающего российского ученого крайне важно знать мировую науку по своему направлению. По многим критически важным направлениям мировой науки российская наука сильно отстает от этой мировой.

Что такое российская наука сегодня?

В России сохраняется значительный научный потенциал, прежде всего в сфере фундаментальных исследований. По численности занятых в научной сфере (735,3 тыс. человек) Россия занимает одно из ведущих мест в мире, уступая лишь Китаю, США и Японии. В 2012 году действовало 3566 организаций, выполняющих исследования и разработки. В 2000-х годах постепенно стала улучшаться возрастная структура исследователей. Более трети (37,5%) российских исследователей относятся к возрастной группе до 40 лет, более половины из которых моложе 30 лет; почти каждый второй исследователь – старше 50 лет, а каждый четвертый – старше 60 лет. Однако масштаб финансирования научных исследований по отношению к ВВП остается неоправданно низким.

В настоящее время в мире действуют четыре главных центра научных исследований: США (31% мировых расходов на НИОКР по паритету покупательной способности), Европейский союз (24%), Китай (14%) и Япония (11%). Доля России составляет менее 2% мировых расходов на науку, что уступает вкладу США почти в 17 раз, Европейского союза – в 12 раз, Китая – в 7,5 раз и Японии – в 5,9 раза (см.: Концепция развития Российской Академии наук до 2025 года. Проект к заседанию Президиума РАН 24 сентября 2013 г., с.11).

Внутренние затраты на исследования и разработки в процентах к ВВП в России составляли в 2012 году лишь 1,12%, тогда как в Китае они достигали 1,84%, в среднем по странам Евросоюза – 2,38%, в США – 2,77%, в Японии – 3,39%; в Финляндии – 3,78%; в Республике Корея – 4,03%; в Израиле – 4,38%. Однако велик разрыв во внутренних затратах на НИОКР в расчете на одного исследователя: Швейцария – 419 тыс. долл., Швеция – 269, США – 269, Австрия – 263, Германия – 263, Нидерланды – 238, далее: Китай 158, Испания – 152. В России такие затраты – 78 тыс. долл. При этом важнейшим источником финансирования отечественной науки остаются средства государственного бюджета: в 2012 году на них приходилось 66%. Доля гражданских затрат в науке России составила в 2012 году 0,51% к ВВП. Соответственно доля военно-ориентированных затрат – 0,61% к ВВП. Такие общероссийские данные приведены в последнем статистическом сборнике: Наука, технологии и инновации России // М: ИПРАН РАН, 2013, 90 с.

По ряду экономических прогнозов Минэкономразвития РФ внутренние затраты на исследования и разработки лишь к 2025 году должны составить требуемые 3% ВВП.

Тематика «открытости» или «закрытости» проводимых в ведущих странах мира НИОКР военно-промышленных, гражданских или двойного назначения по своему волнует специалистов по внешней научно-технической разведке. В зависимости от ситуации в этой деятельности применяются те или иные разведывательные методы и средства.

Как ни странно, в последние годы обнаруживается стремление Минобрнауки РФ сделать итоги НИОКР открытыми глобальному миру, выдвинув в число ведущих критериев результативности НИОКР или научных сотрудников оперативные публикации в зарубежных научных журналах. От руководителей и ведущих заявителей на новые конкурсные проекты Минобрнауки РФ требуется обязательное наличие публикаций в ведущих мировых научных журналах.

Такова, в частности, «Конкурсная документация по проведению конкурсного отбора научных проектов в рамках реализации проектной части государственного задания в сфере научной деятельности», утвержденная в марте 2014 года заместителем министра образования и науки А. Б. Повалко и согласованная директором департамента науки и технологий Минобрнауки РФ С. В. Салиховым. Данный конкурсный отбор проводится среди российских университетов, подведомственных Минобрнауки РФ, включая и исследовательский ядерный «МИФИ», технологический «МИСиС», Самарский аэрокосмический университет имени академика С. П. Королева, Санкт-Петербургский политехнический университет, Московский физико-технический институт, питерский «Горный», новосибирский НГУ и др.

В п. 3.6 документации указано: «Руководитель проекта должен соответствовать минимальным требованиям по количеству публикаций за последние 5 лет, индексируемых в международных информационно-аналитических системах научного цитирования «Сеть науки» (Web of Science), Scopus и (или) s Reference Index for the Humanities (только по гуманитарным и социальным наукам) с учетом областей наук, приведенном в Разделе III конкурсной документации».

Для сведения, области науки включают: 1) естественные и точные науки (математика; компьютерные и информационные науки; физика и астрономия; химия; науки о Земле и смежные экологические науки; биология); 2) техника и технологии (строительство и архитектура; электротехника, электронная техника, информационные технологии; механика и машиностроение; химические технологии; технологии материалов; медицинские технологии; энергетика и рациональное природопользование; экологические биотехнологии; промышленные биотехнологии; нанотехнологии); 3) медицинские науки и науки о здоровье (фундаментальная медицина; клиническая медицина; науки о здоровье; медицинские биотехнологии); 4) сельскохозяйственные науки (сельское хозяйство, лесное хозяйство, рыбное хозяйство; скотоводство и молочное дело; ветеринария; сельскохозяйственные биотехнологии); 5) социальные науки (психология; экономика и бизнес; педагогика; социология; право; политология; социальная и экономическая география; СМИ и массовые коммуникации); 6) гуманитарные науки (история и археология; языки и литература; философия, этика и религия; искусствоведение).

В силу специфики организации НИОКР в СССР очень многие выполняемые работы в интересах военного космоса, атомной промышленности, радиофизики и радиотехники, химических технологий значительно опережали мировой уровень. В этом процессе СССР опережал Францию, Германию, Великобританию, уступая США. Но и сегодня выполняемые НИОКР для военно-промышленного комплекса (включая ГК Росатом») находятся на высоком уровне, а их результаты тщательно защищаются как государственной, так и коммерческой тайной. С патентной защитой ситуация хуже, поскольку патенты требуют от очень небогатых российских изобретателей высокой оплаты в валюте, а государство не стремиться здесь помогать финансовыми средствами.

Какие в этом отношении могут быть наши «зарубежные статьи в рецензируемых научных журналах»?

Это могут быть преимущественно статьи из гражданской сферы НИОКР России, существенно искажая в мире подлинный потенциал нашей науки, включая и реформируемую РАН.

По идеологии Минобрнауки РФ, в плане научной компетенции конкурсантов публикации в зарубежных научных журналах оказываются менее важны, чем наличие у руководителя проекта патентов и свидетельств о регистрации объектов интеллектуальной собственности. Конкурсная комиссия явно не придает должного значения возможным секретным публикациям ученых России в системе ВПК и национальной безопасности. Похоже вне приоритетов оценки научной и деловой компетенции возможное наличие у руководителя недавних Государственных премий РФ.

С учетом таких новейших требований дальновидные российские ученые и инженеры вынуждены оплачивать публикации своих статей в некоторых авторитетных иностранных изданиях, понимая наличие финансовых затрат в этой издательской сфере, где в силу малой тиражности привлечь рекламодателей крайне трудно.

Кажется, самым большим привлекательным фактором для участия в описанном конкурсе Минобрнауки РФ является его трехлетняя продолжительность. Организаторы и финансисты стали, наконец, понимать неадекватность НИОКР годовой продолжительности.

Данные об уровне секретности НИОКР России сами по себе относятся к гостайне.

По оценкам же академиков И. Мелихова и Ю. Третьякова, в области неорганической химии засекречивается от 50 до 80 % информации, создаваемой и накапливаемой фундаментальной наукой, и 90-95 % новой информации в прикладной науке (Мелихов И. В., Третьяков Ю. Д. У последней черты - НГ-Наука, 1999, № 4).

Первым (и исходным) объектом научно-технической разведки является Интернет, куда стремящиеся к профессиональному диалогу ученые стремятся открыто разместить наиболее ценные статьи. При этом научные статьи, выложенные в открытый доступ, цитируются в работах других ученых чаще, чем «высокопрестижные» статьи, доступ к которым часто возможен только за деньги, независимо от того, по какой причине авторы решили пойти на этот шаг. Такой вывод сделала группа ученых, проанализировав цитируемость огромного количества публикаций. Таковы итоги анализа, опубликованные в конце 2010 года в журнале «PLoS ONE».

Решение проблемы повышения эффективности и престижа российского образования и российской науки, в том числе в интересах нашего наукоемкого ВПК, неотделимо от качественной подготовки новых научно-педагогических кадров, т.е. докторов и кандидатов наук. Часть из них будет работать в НИИ и КБ, другие – в вузах, а кто-то придет в крупный и средний бизнес для активизации инновационного процесса и выпуска более конкурентоспособной продукции.

Новая правовая основа модернизации процессов подготовки кадров высокой квалификации заложена в нормах Федерального закона от 29 декабря 2012 года № 273-ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» и Федерального закона от 2 июля 2013 года № 185-ФЗ (в части внесения изменений в статьи 4, 4.1 и 6.1 Федерального закона от 12 июля 1996 г. № 127-ФЗ «О науке и государственной научно-технической политике»).

По итогам общественных обсуждений в 2012-2014 гг. таких вопросов в России намечены очередные научные реформы: 1) реорганизация системы подготовки научных кадров высшей квалификации; 2) совершенствование процедур проведения защиты диссертаций; 3) введение механизмов репутационной и дисциплинарной ответственности организаций и ученых за качество работы по аттестации научных кадров высшей квалификации; 4) совершенствование работы Высшей аттестационной комиссии (ВАК) при Министерстве образования и науки Российской Федерации; 5) ужесточение требований по опубликованию и обсуждению основных научных результатов диссертаций; 6) оптимизация сети диссертационных советов и др.

Во исполнение таких целей был принят ряд постановлений Правительства РФ и ведомственных нормативных документов Минобрнауки и ВАК.

Ряд новаций уже носит спорный характер. Так, отменяется соискательство, что затрудняет развитие науки и подготовку кадров среди работников предприятий и аппарата управления в возрасте 35-50 лет.

Другой мой вопрос, как в процессах идеологии такого реформирования деятельности Минобрнауки и ВАК участвовали работники ФСБ и ФЭСТЭК, призванные обеспечивать правовую и оперативную защиту создаваемых «ноу-хау», изобретений и патентов.

Согласно нововведениям, с начала 2014 года каждый соискатель на ученую степень должен будет опубликовать полный текст своей диссертации в Интернете до ее защиты (за 3 месяца - для докторской и за 1 месяц - для кандидатской диссертации). Эта норма весьма дискуссионная, особенно для ученых в режимных организациях (ВПК, спецслужбы и др.), и вызывает известные возражения. По старому порядку ВАК публиковал лишь авторефераты докторских диссертаций, а научные организации и вузы – авторефераты кандидатских диссертаций.

Очень часто в диссертациях рассматриваются проблемы фундаментальной науки. Статус фундаментальных НИР присваивается исследованиям, которые способствуют открытию законов природы, пониманию взаимодействий между явлениями и объектами реальной действительности. По степени своей значимости такие новые знания науковедами разделяются на три группы: закономерности, явления и свойства.

Посмотрим данные А. М. Павлова в статье «Динамика открытий и изобретений (1931-1990)» в «Вестнике Российской академии наук» (1996, т. 66, № 51). Анализ советских открытий за 1931-1990 гг. говорит о том, что наиболее интенсивно фундаментальная наука развивалась с 1945 года по 1980 год. Наибольший удельный вес среди зарегистрированных открытий приходился на «явления» (67,6%). Соответственно доля «закономерностей» и «свойств» была примерно одинаковой, почти на уровне 16 %. Интересно, что пик открытий по пятилеткам пришелся в СССР на 1961-1965 гг. Всего же было зарегистрировано 392 открытия. Наибольшее число открытий было сделано в ядерной физике и физике плазмы – 73 (18, 6%). В химико-технологических науках и физике твердого тела эта величина составляет 71 (18,1 %). Очевидна военная направленность всех этих направлений и их близость к атомной, ракетной, авиационной и космической и другой технике. Однако были и другие «лидеры», более тяготеющие к гражданской науке. В области биологии зарегистрировано 51 открытие (13,0 %) и в области медицины - 44 открытия (11,2 %). Некоторые виды продукции гражданского назначения, например, спортивный инвентарь, применяемый на престижных соревнованиях, в отдельных случаях потребовали таких материалов и технологий, которых нет даже в авиакосмической промышленности.

В задачи фундаментальной науки не входит скорая и непременная практическая реализация. Здесь ее коренное отличие её от утилитарной теоретической или прикладной науки. Однако результаты фундаментальных изысканий порой причудливыми путями, так или иначе находят рименение, постоянно корректируя сложившиеся научно-технические приоритеты и развитие любой дисциплины.

В этой связи важно публиковать часть новой научно-технической информации для привлечения потенциальных пользователей такой информацией и также конкурирующих научных организаций и предприятий для активизации самого исследовательского процесса с целью прямого или косвенного применения (включая трансфер новых достижений из одной сферу в другую).

Поучительна история появления технологии СТЕЛС. Для военной авиационной, ракетной и морской техники все более применяются антирадарные технологии СТЕЛС (от англ. stealthy - незаметный, скрытый). Это - технологии снижения заметности. Электромагнитное излучение радара, отражаясь от обычного корпуса самолета, вновь появляется на радаре и по времени прохождения сигнала определяется расстояние до самолета, его скорость и т.д. Как сделать, чтобы радар не «видел» самолет? Одно из найденных инженерных решений - покрыть его материалом, который поглотит сигнал или сигнал отразится под другим углом. Еще в 60-х возникло представление, что существует вещество, у которого и магнитная, и диэлектрическая проницаемость отрицательные. Это был открытый в СССР эффект фундаментальной науки, опубликованный в открытой печати и быстро оцененный военными США. По признанию создателя знаменитого американского самолета-«невидимки» F-117A Б. Рича, идею создания СТЕЛС он почерпнул из журнальной статьи советского ученого, которую, видимо, недооценили военные цензоры. В 1966 году советский физик Петр Уфимцев опубликовал материалы своей научной работы, посвященной отражению электромагнитных волн от кромок различных поверхностей. На статью натолкнулся специалист по радарам, работавший в Бербанке (штат Калифорния) на заводе «Локхид». Он немедленно оценил ее значение и принес Ричу.

В последние десять лет активно создаются различные материалы с такими свойствами. Оптические явления в них выглядят очень странно: луч падает и затем преломляется в неожиданную сторону. Такие материалы используются в радиоэлектронике, в новых типах фильтров, в том числе и для военных СТЕЛС-технологий.

Каковы же выводы и предложения?

1. Сфера российской науки, где проводятся исследования и разработки (НИОКР), была и остаётся важнейшим субъектом и предметом государственной и коммерческой тайны, а также объектом защищаемой интеллектуальной собственности на основе патентов и авторских свидетельств.

2. Как следует из приведенных выше данных, в организации такой науки в России обнаруживаются нерешенные крупные проблемы. Часть таких проблем касается статуса научных работников, повышения престижности их труда. С другой стороны, необходимо улучшение подготовки научных и педагогических кадров, имея в виду их ознакомление с новыми методами и средствами внешней научно-технической разведки, контрразведки и защиты новой информации.

3. В России важно умело защищать немногие весьма эффективные результаты своей науки, включая фундаментальную. Если не идти сразу на засекречивание новой научной информации, то следует применять более гибкие формы ее создания, использования и защиты от внешних конкурентов. Можно публиковать лишь общие сведения или фрагменты идей.

4. Очевидно, не следует давать отчеты по отдельным открытым темам и целые диссертации в мировой Интернет, особенно если они относятся к стратегически важным или критическим направлениям. ВАК должен оперативно исправить допущенные информационные ошибки.

5. По мере перехода фундаментальных знаний в прикладные НИР и далее в конструкторские и технологические ОКР необходимо решать стратегии коммерциализации научного продукта (патентов, ноу-хау и др.). Если сегодня в системе секретного ВПК нет технологий серийного производства новой техники и требуемых финансов, то следует идти на создание совместных предприятий с иностранными партнерами. В этом процессе есть свои требования по защите информации или по нужной научно-технической разведке.