Академик Олег Фиговский

Корреспондент газеты Frankfurter Allgemeine Zeitung Керетин Хаим, проработавший 22 года в России, пишет, что Россия издалека смотрится как насмешка над любым соображением эффективности: «Чем больше я писал о России, тем яснее мне становилось, что мне никогда не понять эту страну. Россия с её не приглаженностью порой напоминает мне зубра, который не дает молока и вообще смотрится как насмешка над любыми соображениями эффективности. Технологический модернизм лишь отравляет его».

Я уже писал о странном докладе С. Ю. Глазьева, который предлагал создание «народных предприятий», научно-инженерных советов на предприятиях и т.п. Как пишет его критик Андрей Нечаев, предложения Глазьева по преодолению антироссийских санкций выглядят уже как неприкрытое хулиганство. Предлагается разрешить в случае форс-мажора не возвращать кредиты в страны, объявившие санкции против России (читай: на практике не возвращать почти весь внешний долг страны). Во-первых, это закроет российским заемщикам путь на западные рынки капитала на десятилетия. Во-вторых, скорому аресту подвергнутся многие российские активы за рубежом. Дай бог, если удастся вывести валютные резервы ЦБ и правительства. Кстати, Сергей Юрьевич предлагает перевести их в обязательства стран БРИКС и золото. Не уверен, что финансовые рынки стран БРИКС легко поглотят подобные дополнительные объемы, поясняет эксперт. Что касается золота, то, превращая в него валютные резервы, мы по логике должны закупать золото за рубежом?! Или будем платить валютой своим старателям? О том, что золото - товар низколиквидный с большими колебаниями цен, уже не говорю. В-третьих, остановится импорт из западных стран. С экспортом тоже возможны серьезные проблемы. Трудно предположить, что, не получив возврат средств от российских заемщиков, американские и европейские банки будут продолжать обслуживание внешнеэкономических операций российских клиентов. Венцом этой системы тотального уничтожения государственного контроля над экономикой является предложение о создании Госкомитета по стратегическому управлению при президенте с частичным подчинением ему правительства. Невольно закрадывается нехитрая мысль – а не ради ли этой новации и затеяна вся реформа? Кого логично назначить для реализации революционных идей смотрящим за правительством? Правильно, автора идеи!

Проведенный в октябре 2015 года круглый стол «Импортозамещение. Check-up реализации отраслевых планов», обсудил основные преграды для импортозамещения в области электроники в России и предложил альтернативные методы развития этой отрасли. Директор по стратегическому маркетингу GS Group Андрей Безруков отметил, что предпринимаемые государством инициативы в области импортозамещения зачастую не оказывают должного влияния на сложившуюся ситуацию. Так, в отраслевой план мероприятий по импортозамещению Министерства промышленности и торговли Российской Федерации от 31 марта 2015 года была включена продукция многих отечественных производителей потребительской электроники, включая телевизионные приставки. Однако мер оказанной поддержки недостаточно – российские телевизионные операторы продолжают использовать в своих проектах импортную продукцию, в том числе от украинских производителей. Кроме того, очередной этап государственной программы «Развитие электронной и радиоэлектронной промышленности на 2013–2025 годы» прошедший общественное обсуждение, так и не был утвержден. Инициатива о создании технологической платформы «Электроника» в рамках утвержденного перечня технологических платформ в Российской Федерации также осталась на уровне обсуждений.

По мнению Андрея Безрукова, развитие отдельных частных инициатив также не может стать основой системного импортозамещения электроники в России. Многие бизнес-проекты 2014-2015 годов рискуют оказаться нерентабельными из-за недостаточности внутреннего спроса. Это мнение поддержал Министр связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Николай Никифоров. Он отметил, что для обеспечения минимальной рентабельности проектов по производству микрочипов суммарный объем выпуска продукции должен превышать 5 млн. единиц. Такой объем частных заказов на сегодняшний день недостижим для большинства российских предприятий.

«Чтобы радиоэлектронная промышленность в России начала эффективно работать, нам необходимо сформировать мощный внутренний спрос на отечественную продукцию и в первую очередь потребительскую электронику. Государственные заказы на микрочипы для платежных карт и удостоверений личности способны обеспечить определенную загрузку существующих производств, однако не станут стимулом развития отрасли в целом. Ключевая задача государства на сегодняшний день – создать условия для локализации производства потребительской электроники в нашей стране, опираясь на протекционистскую таможенно-тарифную политику и благоприятный инвестиционный климат», – комментирует директор по стратегическому маркетингу GS Group Андрей Безруков.

Кто предлагает брать корень из квадрата числа ученных в штуках, стала ли РАН клубом ученых и зачем академии собственные профессора, рассказал президент РАН Владимир Фортов. Президент Российской академии наук подвел промежуточный итог двухлетней реформе РАН и в присутствии журналистов рассказал о новой инициативе, призванной омолодить российскую науку. Говоря об итогах реформы, президент РАН отметил завершение «большой и тяжелой бюрократической работы» по передаче имущества РАН в ведение ФАНО. Кроме того, он отметил важность сделанного в плане объединения трех академий в одну – одного из главных пунктов реформы РАН, затеянной летом 2013 года. «Мы сохранили то, что с нашей точки зрения, является сутью академии. Это свобода академического творчества, демократичность», – сказал Фортов. По его словам, важной заслугой РАН стало, «как ни парадоксально это звучит», то, что Академия наук может заниматься научной работой. Именно этот вопрос в своё время был поводом для серьёзного противостояния академиков и тех, кто начинал реформу РАН. Он с гордостью отметил, что академия потребляет лишь около 15% всех ресурсов, идущих на науку, а дает до 60% научных публикаций, индексируемых в международных научных базах. А из тысячи наиболее цитируемых российский ученых половина – члены Академии наук. «То, что написано в законе о реформировании РАН, мы выполнили с точностью и в срок,» – сказал Фортов. По его словам, сегодня большинство принимаемых в стране решений проходит экспертизу РАН. На первом этапе задачей руководства РАН было превратить ее в клуб ученых; теперь второй этап, который, по словам Фортова, в законе прописан «мутно». «Наша задача – сделать так, чтобы каждый наш шаг приносил пользу ученому, а не бюрократу, который сидит рядом. Руководствоваться нам надо майскими указаниями президента», – отметил он. Речь идет о доведении до определенного уровня публикаций российских ученых в зарубежных журналах, об увеличении затрат на исследования и разработки до 1,77% внутреннего валового продукта (сегодня - 1,17%), о доведении средней заработной платы ученых до двойной средней зарплаты по региону.

Между тем последние полгода ознаменовались другими яркими проблемами в отношениях РАН и ФАНО. Так, на прошедшей в мае конференции научных работников остро поднимался вопрос о реструктуризации, ведущей к «растаскиванию» академических институтов по другим ведомствам, и замене базового финансирования конкурсным. Кроме того, ученые не согласны с планами ФАНО ставить во главе институтов не авторитетных ученых, а «эффективных менеджеров», не имеющих отношения к науке. Одним из таких эпизодов противостояния ФАНО с академиками был случай с увольнением директора ГЕОХИ Эрика Галимова, за которым следил российский научный мир.

Своим письмом от 3 сентября «О неправомерных запросах» ФАНО фактически запретило РАН интересоваться деятельностью отдельных ученых без ведома самого ФАНО. Кроме того ФАНО своим документом с назначением «Условий осуществления выплат стимулирующего характера руководителям федеральных государственных бюджетных учреждений» предложило фактически заменить зарплаты директоров институтов на премии, применив для этого весьма витиеватую формулу, вызвавшую насмешки со стороны ученых.

«Я думаю, что это идет в разрез с базовыми принципами реформы, где сказано, что РАН осуществляет научное руководство, а хозяйственно-административное – прерогатива ФАНО. Взаимодействие с учеными должно быть в постоянном режиме, мы сейчас проработали этот наделавший много шума вопрос, и скоро вы узнаете результат, – рассказал Фортов. – Мы убеждены на сто процентов, что научным коллективом должен управлять ученый, человек на острие научного поиска. На такой пост ни в коем случае нельзя ставить менеджеров. Если наукой будут управлять менеджеры, а не ученые, то будет здание, будет вывеска, но не будет науки».

По его словам, сама история с формулой директорской зарплаты отлично иллюстрирует ситуацию, когда человек, далекий от науки, генерирует, мягко говоря, сомнительные идеи. «Ещё со школы известно, что под логарифмом должны стоять безразмерные величины. А в той формуле берется корень из суммы квадратов числа ученых (в штуках) и квадрат выделенных средств. Мы против такого», – добавил Фортов.

Минобрнауки представило вторую версию проекта под названием «Методические рекомендации по распределению субсидий, предоставляемых федеральным государственным учреждениям, выполняющим работы в сфере научной (научно-исследовательской) и научно-технической деятельности». Первоначальная его версия, появившаяся в апреле, вызвала резкую критику научного сообщества. Как пишет сопредседатель Совета научных работников Павел Чеботарев, первая идея этого документа состоит в том, что проекты исследований должны финансироваться через конкурс. Исходный вариант содержал как явные, так и двусмысленные намеки на то, что подразделения, чьи проекты не станут победителями конкурса, финансироваться не будут. В МР-2 формулировки смягчили, но нет оснований считать, что от этого подхода отказались. Тем самым методические рекомендации дают чиновникам «законный» повод для количественно неограниченного увольнения ученых-профессионалов по результатам конкурсов проектов.

И интервью президент Академии наук Латвии Оярс Спаритис журналу Railway рассказывает, что в конце мая 2015 года в Берне прошла Международная конференция президентов академий наук, где обсуждался вопрос о правах человека в науке. Главное - право профессионала на проведение инициативных исследований. «Если человеку дан талант быть ученым, и кто-то попирает его права быть этим ученым и совершать для нужд цивилизации открытия, если ему не дают работать над своим исследованием, то, таким образом, нарушаются права человека. Научный процесс должен охраняться государством так же, как и другие права человека. Есть право на жизнь, и есть право на научное исследование! Такая точка зрения кардинально меняет место науки в обществе и государстве».

Разумеется, реализация этого права наталкивается на экономические ограничения. Действительно, есть проекты, требующие больших затрат, и они должны финансироваться на конкурсной основе. Но есть и множество других проектов, для реализации которых не нужно ничего, кроме головы ученого, компьютера и вполне умеренной зарплаты. Почему исследователям, на очередной аттестации подтвердившим свой достойный профессиональный уровень и способность работать, не дать возможность спокойно реализовывать свои «незатратные» идеи без всякого конкурса?!

И что же, профессионалов, чей «затратный» проект не выиграл конкурс, надо увольнять? Почему не дать им возможность заняться систематизацией результатов - написать полезный обзор или книгу, поработать с чужими данными (не говоря о возможности найти себе применение в других проектах того же института)? Разве не является обязанностью правительства сохранить рабочее место за всеми прошедшими аттестацию и готовыми работать исследователями-профессионалами, даже при снизившейся цене на нефть? Ведь это вложение в престиж страны и ее развитие (и значит, достойное использование сырьевой ренты).

Даже в Латвии, не имеющей сырья и испытывающей немалые трудности интеграции в Евросоюз, вопрос ставится именно так. Однако разработчикам методических рекомендаций это предложение не близко. Что неудивительно, если вспомнить, что некоторые из них давно предлагают перевести всех ученых, кроме избранных завлабов, на временные контракты, оплачиваемые из грантов завлаба. Возможно, они забывают, что наука делается не только командами под предводительством звездных лидеров, но и одиночками и микрогруппами, объединение которых в лаборатории весьма условно. В математике, гуманитарных и технических науках это вовсе не редкость.

Теперь представим себе результат воплощения в жизнь принципа «все на конкурс». Этот конкурс станет игрой навылет и схваткой за куски и крошки «»пирога», принадлежавшие вылетевшим. В нем непонятно кто и непонятно как будет определять, сколько «незатратных» и сколько «дорогих» проектов надо поддержать. Разумеется, в такой борьбе за существование будут задействованы все связи, все доступные механизмы, включая обмен услугами и куплю-продажу благоприятных решений. А одиночки и маленькие группы, не имеющие связей наверху, но мечтающие реализовать вдохновляющие пока только их идеи, массово пойдут «на выход». Ведь конкурс, где проекты конкурируют друг с другом, в гораздо большей мере, чем аттестация, допускает вкусовые суждения, не нуждающиеся в «твердом» обосновании. «Не прошел по конкурсу» - вот и весь сказ. В пояснительной записке к МР-2 Сергей Салихов пишет: «Усиление конкурсного механизма при распределении средств государственного задания в сфере науки не означает отказ от базового (внеконкурсного) финансирования научной деятельности учреждений, и порядок определения объема средств на указанные цели также содержится в настоящих Методических рекомендациях».

Сокращением значительного числа рабочих мест в науке чреваты не только повсеместные конкурсы инициативных проектов, но и следующий пункт МР-2: «11. При определении расходов на финансовое обеспечение проектов развития рекомендуется учитывать размер оплаты труда исполнителей, являющихся научными сотрудниками по основному месту работы, который необходим для достижения уровня средней заработной платы согласно «дорожной карте», утвержденной распоряжением Правительства РФ от 30 апреля 2014 г. № 722-р».Упомянутая «дорожная карта» направлена на достижение в 2018 году средней зарплаты научных работников в каждом регионе равной двойной зарплате по всему региону. Последняя составляет сейчас в Москве (где проживает примерно 30% российских исследователей) 60,8 тысяч руб./ мес. Значит, средняя зарплата московских ученых должна стать примерно 122 тысяч рублей. Поскольку сейчас средний оклад научных работников 20 тысяч рублей, а заметное повышение расходов на науку не планируется, реализовать этот план можно только масштабными сокращениями.

В то же время «дорожная карта» не предусматривает существенного сокращения численности ученых. Ну что ж, это также выполнимо: достаточно уволить людей в столицах и принять на работу в других регионах. А если московским ученым будет стыдно смотреть в глаза коллегам из Новосибирска, которых ждет почти вчетверо меньшая зарплата за тот же труд, то это всего лишь проблема их взаимоотношений. Побочным эффектом будет разобщенность научного сообщества, мешающая ему отстаивать свои права. А что делать с Конституцией, провозглашающей (ст. 37) «право на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации»?

Непомерно задранный норматив зарплаты в столицах, чреватый увольнением профессионалов и сокращением рабочих мест, заставляет научное сообщество протестовать против этих планов. А правительству (и разработчикам МР) оставляет возможность ехидно парировать: «Вы против? Ну, если не хотите ничего менять, то и не ропщите на средний оклад ученого в 20 тысяч рублей. ФАНО игнорирует «дорожную карту»? Значит, в его институтах так и будут нищета и болото».

Эта ложная дилемма (увольнение профессионалов VS нищета и болото), порождаемая 11-м пунктом МР-2 - проблема для большинства ученых, но не для разработчиков. Поэтому убрать его они категорически отказываются. Похоже, однако, что само время сделает это за них: многие эксперты прогнозируют, что «майские указы» 2012 года с их идеей «двойного среднерегионального оклада» будут если не отменены, то спущены на тормозах ввиду их очевидной нереализуемости в сегодняшних экономических условиях.

Разумеется, помимо этой надуманной развилки есть нормальный путь. Необходима борьба за повышение регулярных окладов ученых без дискриминации и заоблачных высот в столицах. Скажем, чтобы через 3-4 года кандидат наук, публикующийся в престижных в своей области изданиях, имел в любом регионе зарплату не ниже среднемосковской. И не за счет сокращения рабочих мест (в развитых и развивающихся странах численность ученых не снижается, а растет!), а за счет увеличения фондов. Бюджет гражданской науки и военный бюджет настолько разномасштабны, что второй бы необходимого для решения этой задачи перетока практически не почувствовал.

Вторую основную идею методических рекомендаций - введение статуса «ведущих исследователей» - можно обсуждать долго, но мы коснемся лишь одного вопроса: следует ли финансировать эту программу из скудных средств госзадания. Пункт 6.1 приложения 2: «Средства субсидии, выделяемые на адресную поддержку ведущих исследователей, направляются на компенсацию затрат на оплату труда ведущего исследователя (не ниже 4-кратного размера средней заработной платы в соответствующем регионе) с начислениями на выплаты по оплате труда; затраты на приобретение услуг связи; затраты на приобретение транспортных услуг; затраты на прочие общехозяйственные нужды». Тем самым на сегодняшний день в Москве только «компенсация затрат на оплату труда ведущего исследователя» (без средств связи, транспорта и пр.) должна составлять примерно 243 тысяч руб./мес. И это из средств «государственного задания», а не из грантов (которые у кандидатов на эту позицию обычно тоже есть). Между тем стипендия аспиранта в РФ по-прежнему 6 тысяч рублей. Не лучше ли использовать методические рекомендации для того, чтобы улучшить незавидное материальное положение аспирантов, научных (и инженерных) сотрудников без степени, а также и со степенями кандидата и доктора наук? Причем без сокращения рабочих мест. А не пускать деньги госзадания на дорогостоящую программу создания новой касты квазиакадемиков.

В Global Wealth Report-2014, выпущенном Credit Suisse Research Institute, отмечается тревожно высокий уровень имущественного неравенства в РФ: «По нашим расчетам, 10% богатейших людей России владеет 85% состояния всех ее домохозяйств. Это значительно выше, чем в любой другой крупной экономике: так, соответствующий показатель равен 75% для США и 64% для Китая. Более того, 111 миллиардеров владеют 19% состояния всех домохозяйств России». Похоже, разработчики МР, вдохновленные этими цифрами, решили, что дифференциация доходов в науке неоправданно отстает, причем одними лишь грантами ситуацию не поправить. В целом, идеи, положенные в основу обсуждаемых методических рекомендаций, заставляют рассматривать их как проект рая для немногих, создаваемого ценой разрушения научной среды. Возможно, авторы этого проекта не отдают себе отчета в том, что наука подобна муравейнику, отношение высоты которого (т. е. вершинных достижений) к ширине (т. е. разнообразию тем и массовости) колеблется в довольно умеренных пределах. Если оставить в науке только сильнейших, она очень быстро захиреет. Не говоря о том, что среди оставшихся будет немало сильнейших в борьбе с себе подобными, а не в генерации знаний. Одним словом, если превратить науку в «траншею, где землекопы дерутся лопатами», то поляжет много, а вырыто много не будет, считает Павел Чеботарёв.

Дискутируя с мнением Павла Чеботарёва, член Совета по науке Минобрнауки Юрий Ковалёв приводит свои аргументы в поддержку конкурса и экспериментальной оценки как оптимального подхода к организации научных исследований и принятию кадровых и финансовых решений. Анализ публикуемого текста Павла Чеботарёва представляет определенную сложность именно из-за того, что дискуссионный формат работы РГ заменяется на пафосно-постулативный стиль газетной статьи, напоминающей известную песню группы «Ленинград». Путь оптимального развития - читай, финансирования фундаментальной науки - в любой стране определяется, исходя из граничных условий и параметров, по которым происходит оптимизация. Очень упрощенно: граничные условия - это объем финансирования, имеющиеся в наличии кадры и инфраструктура. А оптимизацию можно делать в той или иной мере на комбинацию таких задач, как подготовка и/или закрепление кадров высшей квалификации, обеспечение социально приемлемого характера изменений, получение результатов в виде научных статей, книг, разработка наукоемких технологий.

В статье Павла Чеботарева идея обеспечения «права исследователя исследовать» вызывает недоумение своим популизмом и абсолютной нереалистичностью. В современных российских условиях это де-факто оптимизация, ориентированная не на рост кадров или научный результат, а исключительно на отсутствие увольнений. Подчеркнем, что уровень современного финансирования науки в стране совершенно не в состоянии реально обеспечить это «право» всем ученым.

Другой подход к оптимизации демонстрируют практически все развитые страны. В них получение любой ставки связано с реальным конкурсом. И чем выше позиция, тем серьезнее конкурс. Например, получение финансирования на временный двухлетний пост-док от Фонда Гумбольдта в Германии связано с прохождением конкурса на уровне трех кандидатов на место. Конкурсы на постоянные позиции в ведущих странах - порядка 10-100 человек на место. Напомним, что к результатам именно этих стран мы сейчас стремимся (не важно, по каким показателям измерять их результативность). Именно этот подход предлагается и в МР. В чем идея? Необходимо платить ученым такую базовуюзаработную плату, которая позволит достойно существовать в современном мире с уверенностью в завтрашнем дне. А молодым ученым - осознавать эти перспективы и стремиться получить подобные ставки, а не остаться на постоянных позициях за рубежом или уйти в другие области деятельности. Принципиально важным является долгосрочный характер финансирования с продлением ставок по результатам аттестации. При ограниченности финансирования это можно эффективно реализовать только в рамках конкурса. Подчеркнем, что подобные условия позволят ведущим группам комфортно работать, а не заниматься постоянным написанием заявок на гранты и отчетов по ним для целей «поддержки штанов». А инициативные гранты РФФИ, например, по-иному охарактеризовать нельзя.

Называть эти условия «рай для немногих» в условиях борьбы за сильные кадры на российском и мировом рынке, по меньшей мере, несерьезно. Это жестокая необходимость, которую можно заменить только железным занавесом (решается проблема утечки мозгов) и ограничением зарплат и свобод в других сферах деятельности (решается проблема ухода сильных кадров в бизнес). Пафос автора при ссылках на процент богатейших людей России и сравнение с МР, честно говоря, не способствует совместной конструктивной работе. Напомню, что общественные организации в своем пресс-релизе «поддерживают саму идею адресной поддержки сильных коллективов». При этом размер окладов ведущих ученых жестко в МР не регламентирован. Так зачем выдумывать то, чего нет?

Какие же предложения альтернативны МР? Их не наблюдается. Призыв «нужно больше денег» очевиден и, кстати, имеет чуть больше шансов на успех именно при реализации настоящих реформ. Предположим, что в ближайшие годы значительно больше денег не будет. Какую альтернативу предлагают общественные организации, РАН? Прозябать на современном уровне средних зарплат в 30 тысяч рублей (про аспирантов вообще молчим), покупательная способность которых продолжает падать? Странно сегодня слышать от представителя ОНР в группе по согласованию МР призыв к научной общественности «предлагать иные подходы» после месяцев совместной работы и лет с начала обсуждения этих принципов. «Коллеги, ну так предлагайте что-то для развития, наконец!», – резюмирует Юрий Ковалёв.

И не менее важнейший вопрос – критерии, по которым оценивают ученых. Я не раз писал, что в естественных, и особенно в технических науках в существующих рейтингах, например, не учитывается количество изобретений и, тем более, ссылок на них. 30 сентября была опубликована новая редакция одного из старейших мировых рейтингов университетов - Times Higher Education World University Rankings.

Именно на основе этого рейтинга вкупе с еще одним, предоставляемым британской компанией QS, оценивается эффективность реализации программы «5-100». В ее рамках Министерство образования и науки РФ выделяет огромные средства на продвижение 15 отобранных по конкурсу российских университетов в мировых университетских рейтингах. Предполагается, что на эти средства в них будут открываться лаборатории мирового уровня, запускаться новые образовательные программы на английском языке, привлекаться зарубежные студенты и профессура - в общем, произойдет всё то, что согласно методологии обоих рейтингов должно повлиять на мировые позиции российского высшего образования.

Что же продемонстрировала новая редакция рейтинга Times? На первый взгляд российские университеты добились за прошедший год огромного успеха: вместо максимум трех вузов, бывших участниками списка в предыдущие годы, в этом году в него вошло аж тринадцать. Во главе, естественно, МГУ, сделавший решительный рывок вперед и переместившийся со 196-го на 161-е место и уже бодро отрапортовавший о победе. Второе и третье места несколько неожиданны: это Санкт-Петербургский и Томский политехнические университеты. За ними располагается еще десять российских вузов. Кстати, девять из тринадцати университетов являются участниками проекта «5-100».

«Успех?», – задаёт вопрос Сергей Колесников. И сам же отвечает: «Успех ли? Ведь всего две недели назад университетское сообщество охватило уныние после оглашения результатов другого рейтинга - уже упомянутого выше QS. Многие участвовавшие в нем прежде российские вузы не только не улучшили свои позиции, но и, напротив, заметно их ухудшили. И это несмотря на все затраты на программу «5-100»!».

Очевидно одно: за такой короткий срок российские вузы так драматически преобразиться ни в лучшую, ни в худшую сторону не могли. Нет, в университетах и правда многое сейчас делается: одни открывают новые лаборатории, другие стимулируют публикации в высокоцитируемых журналах, третьи поступают проще и покупают чужие аффилиации. Но эффект от любых подобных мер вне зависимости от их осмысленности, эффективности и моральности, будет заведомо отложен во времени.

Сергей Колесников задаёт и следующий вопрос: «Так что же тогда на самом деле изменилось?». Ответ прост и неутешителен: всего лишь методология рейтингов и провайдеры информации. Россия не единственная страна, которую на государственном уровне постигло помешательство на почве мировых университетских рейтингов. Интереснейшие вещи творятся, например, вокруг университетов стран Персидского залива, Индии, Африки, Латинской Америки. Да и вроде бы гораздо более уверенно чувствующие себя Китай и Южная Корея тоже нервничают, когда с их университетами в рейтингах что-то идет не так. Для более же обеспеченной части мирового образовательного сообщества - Европы и Америки - рейтинги давно стали превосходным маркетинговым инструментом: это наиболее эффективный и практически бесплатный способ прорекламировать себя потенциальным студентам из стран третьего мира.

В общем, мировые рейтинги университетов - это чрезвычайно прибыльный бизнес. Как только это было осознано, между операторами рейтингов началась острая конкурентная борьба, за которой последовал передел рынков. Ключевую роль в этом процессе играют провайдеры библиометрической информации для рейтингов, на основе которых высчитываются показатели цитирования. Как мы знаем, в мире их у нас по большому счету два: Thomson Reuters со своей Web of Science и Elsevier и его Scopus.

До прошлого года рейтинг Times Higher Education «сидел» на данных Thomson Reuters, а QS - на данных Elsevier. Поляна была поделена пополам, все были счастливы и довольны. Был еще так называемый шанхайский рейтинг ARWU, но его методология, основанная на подсчете числа нобелевских и филдсовских лауреатов, настолько экзотична, что мало кто принимал его всерьез. Однако в прошлом году в игру вмешался новый участник: американский медиахолдинг US News. Уже не первый десяток лет он снабжает абитуриентов подробнейшими рейтингами образовательных программ американских университетов. Видимо, в US News тоже решили не упускать кусок глобального пирога и запустили собственный глобальный рейтинг мировых университетов. Разумеется, с наилучшим представительством американских университетов из всех.

Но для рейтинга нужны данные, а для них нужен провайдер. Где его брать? Конечно же, переманивать уже существующих. В итоге Thomson Reuters развелся с Times и ушел к US News. Но и в Times не растерялись и переманили на свою сторону Elsevier, который прежде обслуживал рейтинг QS. Эффект на рейтинг это произвело огромный. Scopus известен тем, что в нем гораздо лучше, чем в Web of Science, представлены неанглоязычные литературные источники. К тому же провайдеры рейтинга, QS, вместе c Elsevier потратили немало усилий на установление прямых контактов с российскими университетами и продвижение себя среди них. Именно поэтому в рейтинге QS представительство российских вузов на порядок превышало оное в основанном на данных Web of Science рейтинге Times. Теперь же вся эта база переехала от QS к Times. Заодно THE удвоил за последний год свой охват: вместо 400 вузов в него теперь входит целых 800. И вот результат: целых тринадцать российских вузов в рейтинге вместо трех! Только заслуга самих вузов в этом, увы, совсем небольшая. Как, кстати, и в падении позиций в рейтинге QS. В условиях возросшей конкуренции провайдеры рейтинга, по всей видимости, решили сделать ставку на образовательную сторону деятельности университетов и при подсчете цитирований сильно урезали в правах естественные науки в угоду инженерным и гуманитарным. Наши вузы, традиционно сильные именно в естественных науках, оказались здесь без вины виноватыми, опять же без какого-либо участия со своей стороны. Так что рейтинги живут собственной захватывающей и увлекательной жизнью, на которую, в сущности, очень слабо влияют бюджеты и образовательные политики отдельно взятых государств. Кстати, 5 октября новую редакцию своего рейтинга выпускает и US News. «Мыльная опера продолжается!», – заключает Сергей Колесников.

Ещё раз подчеркну, что во всех подобных рейтингах не учитываются изобретения, а ведь цивилизацию двигают вперед изобретения и научные открытия. Изобретения патентуют.

В 2013 году в России было выдано 34000 патентов. Тогда как в 1999 году всего лишь 20000. Прогресс налицо! И в этом показателе Россия успешно конкурирует с такими странами, как Нидерланды – 33500 патентов, и даже обгоняет Канаду, у которой 26000 патентов. Россия уступает Германии, в которой в 2013 году запатентовано 184000 изобретений... И еще уступает, к сожалению, США, с их 501000 патентов. И еще немножко Китаю: там за 2013 год выдано 734000 патентов... По всемирно признанному индексу интеллектуального развития IQ Россия занимает 34-е место в мире.

Сообщение о том, что японские университеты откажутся от гуманитарных дисциплин, взволновало отечественные социальные сети, и понятно почему. Наше образованное сообщество давно состоит из двух тайных и непримиримых партий: технарей и гуманитариев. При этом партийный состав понимается расширительно: к технарям относятся не только инженеры и программисты, но также представители точных и естественных наук, а к гуманитариям - все те, кто не попал в категорию технарей. И дело здесь не только в самоопределении - сталкиваются принципы и нормы, цели и ценности, художественные вкусы и стили жизни. Наш интеллигент отождествляет себя либо с высокой миссией научно-технической революции, либо с высокой миссией исправления человека и общества. Первые любили в школе математику и теперь питаются центробежной энергией экспансии внешних форм. Вторые с куда большим удовольствием писали сочинения по литературе, и нынче их ведет центростремительная сила погружения в человеческую бездну. Сегодня антикварный конфликт физиков и лириков воспроизвелся в обновленной глобальной версии.

По мнению Андрея Новикова-Ланского, если присмотреться внимательнее, то окажется, что в современном технологичном мире никакого конфликта как раз нет. Напротив, есть взаимное проникновение и синергия технического и гуманитарного принципов. Возьмем, к примеру, нынешних технократов - вся их деятельность заточена под то, чтобы удовлетворить человеческие, слишком человеческие, запросы. Поэтому они тотально психологичны: рынок информационных технологий, телекома, медиакоммуникаций, интернета, гаджетов, 3D, виртуальной реальности и искусственного интеллекта - все это невозможно без тщательнейшего изучения человеческих реакций, без детально прописанных маркетинговых стратегий. Про другое флагманское научное направление - биотехнологии - можно и не говорить: генная инженерия, фармакология, трансплантация, протезирование, разработки в области неограниченного продления жизни - это, вообще-то, сфера отныне весьма гуманитарная. Или возьмем нечто предельно далекое от гуманитаристики - теоретическую физику. Разбираясь с проблемами микромира и происхождения вселенной, физики превращаются в абсолютных гуманитариев. Они заимствуют не просто гуманитарный стиль - чистую художественность с ее метафорами. Черные дыры, кротовые норы, темная материя, темная энергия, струны - прямо-таки поэтический лексикон. Да, еще, конечно же, Большой взрыв - он обязательно пишется с прописной буквы, как Бог и Родина, это понятие сакрализовано, вполне в духе церковной традиции.

С другой стороны, классические гуманитарные дисциплины становятся почти неотличимы от технических. Учебники и исследования по экономике, социологии и психологии наполнены не размышлениями и медитациями, а формулами, схемами, диаграммами, таблицами и прочей инфографикой. Все предельно рационализовано, формализовано, систематизировано и классифицировано. Структурализм и постструктурализм доминируют в филологии, философии и историографии: не нравятся структуры, займись системным анализом и знаковыми системами. Или психоанализом, или шизо-анализом, или дискурс-анализом, или каким-нибудь еще мета-онто-транс-анализом. Сложность «слишком человеческого» в гуманитарных науках сегодня сводится к построению строгих и стройных логических конструкций, таких понятных точно-научному уму и таких далеких от подлинного хаоса человеческой природы. Сам термин «хай-хьюм», появившийся по аналогии с хай-теком и обозначивший высокие технологии управления массовым сознанием и коллективным бессознательным, показывает глубоко технократическую природу нынешних гуманитарных изысканий.

Однако вернемся к японцам. Они, конечно, сугубые прагматики и понимают, что дух, он, конечно, веет, где хочет, но надо-таки развивать реальный сектор, материальное производство, чей продукт не виртуален, а нагляден, ощутим и хорошо тиражируем. Именно индустриальный инженерный подъем сделал Японию в свое время одной из ведущих экономик мира.

«Если же говорить совсем всерьез – «начерно, шепотом» - при всей внешней абсурдности что-то осмысленное в идее отказа от гуманитарного образования все же есть. Слишком дискредитировало оно себя за последнее время, слишком для многих стало маскировкой и оправданием отсутствия каких-либо вменяемых знаний и умений. Слишком комфортно и соблазнительно ничего не делать, занимаясь вместо активной творческой и интеллектуальной работы пустым схематичным начетничеством, тем более, когда результат подобных трудов размыт и неочевиден. Возможно, знанию о человеке время от времени нужно отдыхать и очищаться от наносного и поверхностного. А тем временем сам разговор о физиках и лириках надо переформулировать. Физики и метафизики - так как-то солиднее. Аристотелю бы понравилось», – заканчивает свою статью Андрей Новиков-Ланской.

Как было справедливо отмечено выше, именно новые технические решения определяют будущее страны. Рассмотрим новейшие технические решения, созданные недавно за рубежом.

Оптическое волокно уже давно используется для передачи данных при помощи света, но в недрах компьютеров данные передаются и обрабатываются пока еще по старинке, при помощи электрических сигналов и электронных компонентов. Именно реализация электронного варианта обмена данными между процессором и оперативной памятью является главным ограничителем быстродействия нынешних компьютеров, узким местом архитектуры фон Неймана. И для расширения этого узкого места совершенно недостаточно организовать оптический интерфейс между памятью и процессором, на обоих концах этого интерфейса все равно придется выполнять преобразование электрических сигналов в оптические и наоборот. Именно поэтому ученые из различных стран интенсивно занимаются разработкой методов выполнения обработки и хранения данных, основанных на использовании исключительно оптических и фотонных технологий.

Достаточно серьезного успеха на этом поприще удалось добиться ученым из Технологического института Карлсруэ (Karlsruhe Institute of Technology, KIT), которые работали совместно с учеными из университетов Мюнстера, Оксфорда и Эксетера. Этим ученым удалось создать первый полностью оптический чип энергонезависимой памяти, что является важным шагом на пути разработки оптическо-фотонных компьютеров. Используемые в этом чипе энергоёмкие материалы, изменяющие оптические свойства в зависимости от расположения атомов в их кристаллической решетке, позволяют хранить в одной ячейке сразу несколько бит данных, что является неоспоримым преимуществом по сравнению с другими типами энергонезависимой памяти. «Запись в чипы оптической памяти может производиться на частотах порядка гигагерца, что позволит запоминающим устройствам с такой памятью работать с очень высоким быстродействием, - рассказывает профессор Уолфрэм Пернайс (Wolfram Pernice), возглавляющий научную группу в KIT. - Кроме этого, разработанная нами память полностью совместима с оптическими системами, используемыми в оптоволоконных коммуникациях. А алгоритмы доступа к содержимому ячеек делает новую память совместимой с некоторыми типами самых последних процессоров».

Основным преимуществом новой оптической памяти является ее энергонезависимый характер. Информация в ней может храниться десятилетиями, даже если чипы памяти не работают и находятся в обесточенном состоянии. Одна многоуровневая ячейка, которая имеет размер в одну миллиардную долю метра, позволяет хранить несколько бит данных, кроме этого, ячейка может использоваться в качестве простейшего логического элемента, выполняющего примитивные функции обработки записанной в нее информации. Это стало реальностью благодаря использованию так называемых энергоемких материалов, в частности, Ge₂Sb₂Te₅ (GST). Это материалы нового класса, которые способны изменять их оптические свойства в зависимости от их насыщенности энергией. Насыщение энергией этих материалов приводит к сдвигам атомов и изменению структуры их кристаллической решетки от кристаллической (прозрачной) формы до аморфного (непрозрачного) состояния, и такие изменения происходят весьма быстро под воздействием сверхкоротких управляющих импульсов лазерного света. А считывание записанных данных производится при помощи сверхкоротких импульсов света меньшей интенсивности.

Исследователи из Университета Флориды в Гейнсвилле разработали гидрогелевую матрицу, которая может выступать в качестве твердой подложки для объектов, получаемых методом трехмерной печати, при этом гель сохранял жидкую консистенцию. Исследователи из группы Тапомой Баттачарджи (Tapomoy Bhattacharjee) и Томаса Ангелини (Thomas E. Angelini) изготовили методом трехмерной печати большое количество архитектур из частично упорядоченных структур – полимеров и даже живых клеток, которые, находясь в гидрогеле и вне его, сохраняют свою форму. Разработанный гидрогель увеличивает возможности применения трехмерных принтеров для создания функциональных структур, включая живые ткани.

Такой гель содержит микроскопические частицы, полученные из сополимера полиаспарагиновой кислоты и полиэтиленгликоля, однако масса сополимера составляет всего лишь 1% от массы гидрогелевой матрицы – остальное главным образом приходится на воду. Сопло устройства для трехмерной печати может проскользнуть в гидрогель из-за его жидкой консистенции, однако частицы полимера достаточно велики и достаточно устойчивы для того, чтобы удержать отпечатанный образец на месте. По словам одного из исследователей, ситуация похожа на ту, когда объект, погруженный в жидкость, не может ни всплыть, ни утонуть. Как говорит Дженнифер Льюис (Jennifer A. Lewis) из Гарварда, также разрабатывающая новые материалы, которые можно было бы использовать в качестве подложки для получения трехмерных структур, но не принимавшая участие в исследовании, ее коллеги проделали хорошую работу, и одно из преимуществ нового материала в том, что содержащий гранулы гидрогель возвращается к исходной форме вскоре после того, как сопло принтера проходит сквозь него.

Чрезвычайно тонкие прозрачные тонкопленочные транзисторы – один из ключевых компонентов жидкокристаллической TFT матрицы ЖК-дисплея. Краеугольным камнем в улучшении качественных показателей матрицы остается скорость переключения транзистора, над повышением которой работают в ведущих лабораториях мира. Корейским ученым удалось создать тонкопленочный транзистор электронных устройств будущего, срабатывающий на порядок быстрее существующих. Тонкопленочные транзисторы – не что иное как обычные полевые транзисторы, металлические контакты и полупроводниковые каналы проводимости которых представлены тонкими пленками, толщиной в 0,01-0, 01 мкм. Будучи нанесенными на поверхность стекла или прозрачного полимерного материала, они располагаются максимально близко к подконтрольным им ячейкам-пикселям, что позволяет обеспечить стабильное контрастное и насыщенное изображение, отсутствие «хвостов» у движущихся объектов, достаточную для комфортной работы и отдыха скорость реакции матрицы. Подвижность перемещения носителей заряда в полупроводнике равна скорости их перемещения, измеренной в сантиметрах в секунду, где на каждый сантиметр длины прилагается один вольт напряжения. Чем меньше электрическое сопротивление материала, тем быстрее способны перемещаться заряды, а значит, тем быстрее будут переключаться единичные тонкопленочные транзисторы, из которых он состоит. Совместные исследования, проведенные специалистами компании Samsung национального университета Кореи (Korea University) и Института передовых технологий компании Samsung (Samsung Advanced Institute of Technology) предложили новый тип тонкопленочного транзистора с быстродействием на порядок превышающим этот показатель у существующих аналогов. Запуск такого транзистора в серийное производство позволит значительно увеличить быстродействие ЖК дисплеев телевизоров, смартфонов и планшетных компьютеров с активной матрицей TFT (Thin Film Transistor). Чтобы получить транзистор с подобными техническими характеристиками ученые использовали плазму из ионов инертного газа аргона. В качестве основного компонента, используемого для создания транзистора выступил оксинитрид цинка (ZnON), полученный методом магнетронного распыления.

«Для обеспечения высокой производительности и экономичности электронных устройств будущего требуется обеспечить подвижность носителей электрического заряда свыше 100 см²/вольт*сек, – считает профессор Сэнгун Чон (Sanghun Jeon) из национального университета Кореи. - Подвижность носителей заряда в созданных нами цинковых транзисторах, как минимум, в десять раз превышает подвижность носителей в обычных тонкопленочных транзисторах». Описанный результат был получен, главным образом благодаря включению в технологический цикл этапа осаждения материала из смеси аргона, кислорода (О₂) и азота (N₂). Попеременное воздействие на цинковую подложку перечисленными газами при постоянном давлении азота и аргона и тщательно регулируемом в заданных пределах давлении кислорода позволило сформировать тончайшую (в 50 нм) пленку. Столь высокие показатели подвижности носителей заряда в оксинитриде цинка стали возможны благодаря заполнению азотом кислородных вакансий оксидной структуры. Получить такую пленку в присутствии атмосферного кислорода, в связи с низкой взаимной активностью азота и цинка, в условиях, отличных от предложенных специалистами на сегодняшний день проблематично.

Для того, чтобы свести к минимуму влияние кислорода на протекающую реакцию и повысить прочность пленки в эксперименте была использована аргоновая плазма, которая, помимо функции барьера стимулировала каскады столкновений атомов и ионов. Такая искусственная стимуляция позволила перераспределить энергии химических реакций и запустить процесс создания в аморфной матрице нанокристаллов - устойчивых химических соединений между азотом, цинком и кислородом. Полученная пленка оксинитрида цинка характеризуется стабильной и равномерной поликристаллической структурой, стойкой к активным химическим веществам и излучению. В ходе тестовых испытаний инновационный пленочный транзистор и пленочный транзистор, полученный традиционным способом, были подвергнуты тридцатидневному воздействию атмосферного воздуха. По истечении срока выяснилось, что пленка оксинитрида цинка, в отличие от традиционной, практически не потеряла своих первоначальных свойств. Измерение подвижности носителей заряда показало, что этот показатель составил 138 см²/вольт*сек, что на порядок превышает подвижность носителей в пленках, полученных традиционным способом на основе окиси цинка-галлия-индия. Таким образом, результаты эксперимента однозначно подтвердили новый абсолютный рекорд подвижности носителей электрического заряда в тонкопленочном транзисторе на основе оксинитрида цинка ZnON.

В попытке найти более устойчивые альтернативы для создания батарей, исследователи из Калифорнийского университета в Риверсайде разработали батарею с использованием шампиньонов двуспоровых. Как утверждают учёные, их детище сможет не просто снизить экономическую и экологическую стоимость при производстве батарей (последнее за счёт близости к природе), но и привести к созданию аккумуляторов, мощность которых не падает, а наоборот, возрастает с течением времени. Инновационные батареи состоят из трёх основных элементов: отрицательный полюс (катод), положительный полюс (анод) и твёрдый или жидкий разделитель (электролит). В качестве анода в литиево-ионных батареях используется синтетический графит, однако этот материал требует использования агрессивных химических веществ (таких как плавиковая или серная кислота) для очистки и подготовки. Эти процессы не просто дороги сами по себе. Их побочным продуктом являются опасные отходы, вредящие окружающей среде. Учёные решили использовать грибы шампиньоны как заменитель для графита по двум причинам. Во-первых, более ранние исследования показали, что эти грибы – очень пористые, а это свойство важно при создании аккумулятора (большее количество отверстий позволяет запасать и передавать больше энергии, что повышает производительность). Во-вторых, они содержат много соли калия, а значит, могут привести к созданию батарей, активных в течение долгого времени, по сути, даже повышающих собственную мощность со временем. Учёные обнаружили, что, кожица со шляпки двуспоровых шампиньонов при нагреве до 500 градусов Цельсия превращается в структуру из естественных углеродных нанолент. После нагрева до 1100 градусов она превращается в пористую сеть углеродных нанолент (материал с большой площадью поверхности, пригодный для хранения большего количества энергии). Исследователи говорят, что, если дальше оптимизировать процесс, углеродные аноды, полученные из грибов, могут стать достойной альтернативой обычным графитовым анодам. «С подобными материалами аккумуляторы мобильных телефонов будущего будут не разряжаться быстрее со временем, а напротив, начнут дольше держать заряд из-за активизации пор внутри углеродных структур», – комментирует Бреннан Кэмпбелл (Brennan Campbell), аспирант Калифорнийского университета в Риверсайде и один из соавторов работы.

Безусловно, научные разработки используются эффективно и для оборонной промышленности. Однако в отличие от России, которая живет за счет наследия СССР, безбожно эксплуатируемого и ржавеющего, страны цивилизованного мира развивают технологи, в том числе и военные. И вот, агентство противоракетной обороны США уже строит планы по созданию новейшего беспилотного летательного аппарата, который бы отличался не только большой дальностью полета, но и своим орудием - мощным электрическим лазером предназначенным для уничтожения баллистических ракет.

Данный беспилотник будет способен вести свою деятельность на высоте до 20 км и быть практически неуязвимым для авиации противника и систем ПВО. Ещё в 2010 году США уже испытывали противоракетный лазер ABL, мощность которого составляла 1 мегаватт, что позволило сбить две баллистические ракеты с самолета B747-400F. Но тогда проект был крайне дорогим удовольствием, а сама лазерная установка весьма громоздкой, что и вынуждало использовать самолет данного типа. Но наука и техника на месте не стоит и спустя 5 лет лазерные технологии были усовершенствованы.

В ВВС США планируют уже в 2021 году провести первый полет подобного аппарата. К слову сказать, к тому времени в России еще даже не завершится проект по модернизации старого доброго Ту-160... Вот так, где-то модернизируют старье, а где-то создают новую концепцию.

Также, как прежде. антисемиты разглагольствующие об иудейском заговоре, неизменно предпочитали лечить свои болезни у более грамотных и умелых еврейских врачей, европейцы мгновенно забывают о призывах к бойкоту Израиля, лишь речь заходит об израильских беспилотниках и другой умной военной технике. Так недавно Национальный совет Швейцарии – нижняя палата Федерального совета, то есть парламента страны, 124 голосами против 56 поддержала решение федерального правительства приобрести шесть израильских разведывательных беспилотных летательных аппаратов вместе с сопутствующим оборудованием за четверть миллиарда швейцарских франков. Разработанные компанией «Эльбит маарахот» 9-метровые Hermes 900 HFE с 17-метровым размахом крыльев поступят в Швейцарию в 2019 году. Они сменят прежние израильские беспилотники, служившие швейцарцам с 1995 года в поисково-спасательных миссиях, а также в операциях пограничников и в борьбе с преступностью.

Израильская компания Uvision из посёлка Цур Игаль представила серию вызывающих все больший интерес в последние годы так называемых «блуждающих вооружений». Речь идет о беспилотных летательных аппаратах, способных передавать изображение цели, настигать её и уничтожать.

Компания предложила 6 различающихся по дальности и мощности моделей, названых HERO. Самые крупные из них весят порядка 100 килограмм и способны барражировать над районом, где находится предполагаемая цель, до 6 часов. Всё это время они передают своим операторам изображение патрулируемой местности. В тот момент, когда цель найдена или зафиксировано ожидаемое событие, например, боевики собрались вместе, запускают ракету или намерены совершить другую акцию террора, беспилотник превращается в камикадзе, в считанные секунды и с большой точностью пикирующего на врагов и взрывающегося вместе с ними. Самый маленький HERO-30 весит всего 3 килограмма и может быть запущен бойцом в ходе уличного боя, когда трудно определить источник огня. Он «выстреливается» в небо под давлением воздуха, подобно пробке из бутылки шампанского. Используя электрический моторчик, такой аппарат способен в течение получаса кружить над районом и передавать бойцу изображение со встроенной камеры. Когда же цель обнаружена, он взрывает её.

«Орбитер I К», новая модель небольшой, но хорошо известной в мире компании по производству беспилотных систем для военного и коммерческого использования Aeronautics из Явне, также может, оставаясь в воздухе 2-3 часа, самостоятельно найти и уничтожить цель. В то же время, если выполнить миссию по какой-либо причине не удалось, беспилотник, подобно бумерангу, способен вернуться на базу и, приземлившись на парашюте, дожидаться следующего запуска.

Системы ПРО, созданные концерном «Рафаэль»: «Железный купол» и «Волшебная палочка» (она же «Праща Давида») уже стали частью оборонной концепции еврейского государства. Первая доказала свою громадную эффективность прошлым летом во время войны с ХАМАС, вторая поступит на вооружение Армии обороны Израиля в ближайшие месяцы. Однако руководителей оборонных министерств стран, где осознают потенциал будущих угроз со стороны террористов, в первую очередь интересует алгоритмический аспект этих систем, позволяющих в реальном времени с высочайшей точностью определить места запуска и предполагаемого падения ракеты, её тип и прочую информацию. Для того чтобы принять решение о целесообразности уничтожения - как ракеты, так и тех, кто её запустил. Именно такую целостную концепцию «обнаружения цели и принятия решения» предлагал на выставке «Рафаэль», чья система способна с огромной скоростью собирать и обрабатывать перекрестную информацию, поступающую как с земли, так и с воздуха, и принимать соответствующее решение ещё до того, как ракеты достигнет цели, а те, кто её запустили, снова спрячутся. Заодно «Рафаэль» представил систему наведения SPICE, превращающую обычные бомбы в высокоточные и усовершенствованные ракеты «воздух-воздух» I-Derby ER, способные уничтожить цель на расстоянии до 100 километров, увеличившие дальность поражения на 40% по сравнению с прежней моделью, благодаря новой облегченной, но при этом более эффективной боеголовке.

Ученые из университета Саутгемптона (Southampton University) разработали новый тип кристаллической памяти, данные на которой могут оставаться неповрежденными в течение миллиона лет. И, вполне вероятно, что данные, записанные на поверхности кристаллов новой памяти, смогут пережить человеческую цивилизацию, оставшись единственными доказательствами ее существования через миллион лет. Кристаллы памяти изготавливаются из специального плавленого кварца высочайшей степени чистоты, который является одним из наиболее стабильных материалов, способных без повреждений выдержать воздействие температуры до 1000 градусов по шкале Цельсия. Запись информации на эти кристаллы осуществляется при помощи импульсов высокоскоростного лазера, а используемые при этом медоды позволяют записывать информацию в пяти измерениях, трех обычных пространственных измерениях и двух дополнительных, которые предоставляют структурные изменения в кристаллической решетке материала.

Диск из кварца может вместить на своей поверхности порядка 360 терабайт данных, что эквивалентно емкости полумиллиона обычных компакт-дисков. А сами исследователи сравнивают разработанную ими технологию с кристаллами памяти, на которых в серии фантастических фильмов про Супермена хранились данные всех архивов, записанных родителями супергероя. «Наша кристаллическая память может быть использована там, где требуется надежное и долговременное хранение больших объемов данных, к примеру, в музеях, библиотеках, различных научных учреждениях и т.п. - рассказывает профессор Питер Казанкси (Peter Kazanksy). - Вполне вероятно, что мы, испытывая нашу новую память, уже создали первые документы, которые смогут пережить человеческую цивилизации. И если мы запишем на такие кристаллы всю известную людям информацию, она никогда не исчезнет, став надежным доказательством факта существования нашей цивилизации».

Появление углеродных нанотрубок, исследования их экзотических свойств и последние достижения технологий микропроизводства позволили ученым из Технологического института Джорджии создать выпрямляющие антенны, преобразовывающие свет непосредственно в постоянный электрический ток. И такие технологии могут стать революционным прорывом, который позволит увеличить эффективность систем солнечной энергетики. Современные технологии позволили исследователям вырастить миллиарды вертикально расположенных углеродных нанотрубок на кремниевом основании. Каждая из нанотрубок была покрыта защитной пленкой из оксида алюминия, обладающего диэлектрическими свойствами, и весь этот «лес» был покрыт монолитным слоем прозрачного кальция. После этого на тонкий слой кальция был напылен слой алюминия, который выступал в качестве анода. Углеродные нанотрубки, заключенные в защитных оболочках, начинают колебаться, когда на них попадают фотоны света. Эти колебания производят высокочастотный переменный электрический ток, который пройдя через выпрямитель, превращается в постоянный ток. Быстродействие выпрямителей (туннельных диодов из углеродных нанотрубок) очень велико, они способны работать на частотах порядка петагерца (квадриллиона колебаний в секунду). Электроны, из которых состоит выпрямленный ток, туннелируются на внешний алюминиевый электрод, откуда этот ток можно направить в любом необходимом направлении. Несмотря на громкие заявления о солнечной энергетике, прозвучавшие в начале, эффективность работы выпрямляющей антенны оставляет пока желать лучшего, опытный образец способен преобразовать в электрический ток около одного процента от энергии падающего света. Однако ученые и инженеры, задействованные в этом проекте, уже имеют некоторые планы насчет оптимизации структуры антенны, что открывает возможности поднять ее эффективность до уровня, который позволит использовать их в устройствах получения электрической энергии, другими словами, в солнечных батареях.

Компания Carbon Engineering, базирующаяся в Калгари, Канада, готовится к запуску своей первой опытной установки, которая будет поглощать углекислый газ из атмосферы и превращать его в синтетическое топливо. Принимая во внимание, что углекислый газ, вырабатываемый автомобилями и другими транспортными средствами, тяжело улавливать сразу в месте его производства, как это делается на некоторых тепловых электростанциях и промышленных предприятиях, такие установки смогут значительно улучшить экологическую обстановку в районах с интенсивным движением легкового и грузового автотранспорта.

«Поглощение углекислого газа непосредственно из атмосферы позволит нам справиться с выбросами этого газа из любых источников. А масштабируемость нашей системы позволит охватить весь диапазон мощностей, начиная от небольших установок, производящими эффект на локальном уровне, и заканчивая установками, способными переработать углекислый газ, вырабатываемый большим промышленным предприятием, - пишут представители компании Carbon Engineering. - К примеру, полномасштабная установка способна поглотить углекислый газ, вырабатываемый одновременно 300 тысячами легковых автомобилей». Система работает за счет интенсивной продувки воздуха через жидкость, поглощающую углекислый газ и преобразующей его в один из видов солей. Полученные соли могут складироваться и затем использоваться в качестве исходного материала для производства синтетического топлива.

Технология прямого поглощения углекислого газа является не самым эффективным методом очистки атмосферы. Однако, установки, использующие такую технологию, занимают достаточно мало места и масштабируемы до любого уровня. В настоящее время компания Carbon Engineering уже построила первую опытную установку в Канаде и готовится вывести ее на полную мощность уже в этом году. А в промежутке между 2017 и 2018 годами будет построена и введена в строй первая коммерческая установка, которая будет производить порядка 10 тысяч баррелей (1590000 литров) синтетического топлива в год. «Мы должны что-то сделать с постоянно поднимающимся уровнем углекислого газа в атмосфере нашей планеты, - рассказывает Дэвид Кит (David Keith), президент компании Carbon Engineering и профессор Гарвардского университета, - и кроме очистки атмосферы мы предлагаем новый метод получения синтетического топлива, которое может приводить в действие транспортные средства и источники дополнительной энергии».

Интересно заметить, что резкое усиление разработки новых наукоёмких технологий изменило и само высокотехнологическое общество. На протяжении почти всей истории человечества успех общества определялся его способностью создавать большие организации, подчиненные дисциплине. Выиграли те, кто делал ставку на сокращение расходов за счет роста производства, а это значит, что крупнейшие организации были самыми успешными.

Но, как нам пишет Пол Грэм, сегодня всё изменилось, и нам уже трудно поверить, что всего лишь несколько десятилетий назад крупнейшие организации стремились быть на волне прогресса. В 1960 году амбициозный выпускник колледжа хотел работать в огромных, сверкающих офисах «Форда», или «Дженерал электрик», или НАСА. Малый бизнес означало - мелкий. Малый в 1960 не значило - крутой стартап. Это значило - обувной магазин дяди Сида. Будущее оказалось не таким, как мы ожидали в 1970-х. Мы думали о городах, покрытых куполом, и летающих автомобилях, но этого не случилось. К счастью у нас есть спецодежда, навыки, умения и специальность. Всё выглядит так, что вместо того, чтобы быть в руках нескольких гигантских, разветвлённых организаций, экономика будущего будет представлять гибкую сеть небольших независимых единиц.

Конечно, большие организации никуда не делись. Скорее всего, такие знаменитые, успешные организации как Римская армия, Британская Ост-Индская компания страдали от условностей и интриг, как и современные компании такого же размера. Но они конкурировали с оппонентами, которые не могли менять правила на лету, используя новые технологии. Сегодня правило «побеждают большие и дисциплинированные организации» должно быть дополнено: «в играх, где правила меняются медленно». Никто не догадывался об этом, пока изменения не набрали достаточную скорость. Большие организации оказываются в проигрыше, потому что теперь они не получают лучшее. Амбициозные выпускники колледжей сегодня не хотят работать на большую компанию. Они хотят работать на быстро растущий стартап. А если они по-настоящему амбициозны, то начинают свой.

Далее Пол Грэм отмечает, что тысячелетний забег под лозунгом «больше – лучше», оставил нас с кучей традиций, которые на сегодня устарели, но очень глубоко укоренились. Это значит, что стремящийся к успеху человек может пересмотреть их. Очень важно точно понять, какие традиции принять, а какие можно отвергнуть. Распространение малых организаций началось в мире стартапов.

Всегда бывали отдельные случаи, в частности в США, когда честолюбивый человек начинал своё дело и служебная лестница вырастала под ним, вместо того, чтобы начать снизу и годами карабкаться вверх. Однако, до недавнего времени, это был нетипичный путь, которому следовали только дилетанты. Совсем неслучайно, что великие промышленники XIX века были мало образованы. Пока их компании разрастались до огромных размеров, они сами оставались механиками или лавочниками. Это была социальная ступень, которую выпускник колледжа не занял бы никогда, если бы мог этого избежать. До появления стартапов и, в частности, интернет-стартапов, для образованных людей было очень необычно начать свой бизнес. Те восемь человек, которые оставили «Шокли семикондактор» (Shockley Semiconductor) и основали «Феирчайлд семикондактор» (Fairchild Semiconductor), свежий стартап в Кремниевой долине, поначалу даже не пытались создать компанию. Они искали такую компанию, которая примет их на работу как группу. Затем один из родителей ребят представил их владельцу небольшого инвестиционного банка, который предложил профинансировать их, если они начнут свой бизнес. И они начали. Однако идея начать своё дело была чужда им - они были вынуждены сделать это.

Пол Грэм с уверенностью предположил, что практически каждый выпускник Стенфорда или Беркли, который знает, как программировать, как минимум обдумывал идею начать стартап. Так же дело обстоит в университетах Восточного побережья и Великобритании. Эта картина показывает направление, в котором движется мир. Конечно интернет-стартапы лишь малая толика мировой экономики. Может ли тенденция, наблюдаемая на их примере, быть столь могущественна? Именно так я и думаю. Нет никаких оснований полагать, что есть какие-то ограничения роста в этой области. Как и наука, благосостояние растёт рекурсивно. Паровая энергетика была крошечной частью Британской экономики, когда Ватт занялся ею. Но его изобретение распространялось до тех пор, пока не захватило всю экономику.

Тенденция ближайшего будущего, на которую стоит делать ставку - сети небольших автономных групп, чья эффективность индивидуальна. И в выигрыше окажется общество, которое создаёт им меньше препятствий. Так же, как во время индустриальной революции, некоторые общества окажутся более эффективными. Зародившись в Англии, при жизни одного поколения промышленная революция распространилась по Европе и Северной Америке. Но она не распространилась дальше. Этот новый образ жизни мог укорениться только там, где была соответствующая почва. Необходим был энергичный средний класс. Аналогичный социальный компонент был нужен для трансформации, начавшейся в Кремниевой долине в 1960-х. Здесь зарождались две новые технологии: производство интегральных схем и создание компаний нового типа, быстро растущих благодаря внедрению новых технологий. Производство интегральных схем быстро распространилось и в другие страны. Но технология стартапов – нет. Пятьдесят лет спустя стартапы широко распространены в Кремниевой долине, встречаются кое-где в США, и совершенно чужды остальному миру.

Одна из причин – возможно главная причина – того, что стартапы не распространились как промышленная революция, в их социальной деструктивности. Внеся много изменений, промышленная революция не затронула принцип «больше – лучше». Напротив, она продолжила его. Новые промышленные компании приспособились к традициям существования больших организаций военных или гражданских, и это прекрасно работало. «Капитаны индустрии» отдавали приказы «армиям рабочих», и все знали, чего от них ждут. Стартапы идут против основ общества. Им трудно расцвести в обществах, где в цене иерархия и стабильность, так же как индустриализации было трудно укорениться в обществах, где торговый класс не имел власти.

Из вышеприведенного ясно видно, что у России мало перспектив на участие в создании высокотехничного постиндустриального общества, так как в России пока делается ставка на ограниченные, неуклюжие государственные корпорации. О том, что это не эффективно я показал ранее на основе анализа развития инновационной промышленности в Израиле, которая занимает второе место после США в числе компаний «start-up». Сегодня в Израиле ведется огромная политическая и экономическая работа по недопущению монополии больших компаний во всех сферах народного хозяйства, от пищевой и газодобывающей промышленности до связи и телевидения.